Николай Зорин - Ловушка памяти

– Бровь. – Бородин потер свою бровь. – Довольно серьезная травма.

Авария! Черт, совсем забыла! Надо было тональным кремом закрасить.

– А-а… – я потрогала бровь – стало больно. – Мясо перекручивала, ручка от мясорубки сорвалась и прямо в бровь.

– Хорошо, что не в глаз, – Бородин улыбнулся. Иезуитски улыбнулся, не поверил про мясорубку. – В общем, я так спросил, уверен, ваша бровь к делу не относится.

Да он меня подозревает! Уже подозревает! Он, значит, пришел, подозревая. Мне не выкрутиться.

– Наталья Сергеевна, у вашей сестры были недоброжелатели?

– Насколько я знаю, нет, – с готовностью примерной ученицы ответила я, даже не вникнув до конца в вопрос.

– Может быть, на работе? У нее не возникало ни с кем никаких конфликтов?

– Нет. – Ах, вот он куда клонит! Значит, пока не опасно. – Во всяком случае, Марина ничего мне такого не говорила.

– Вообще вы… с вами сестра всегда была откровенна? Делилась переживаниями, радостями, удачами, неудачами, да? Как и водится между сестрами?

– Ну… да. – Неужели он знает? О наших с Маришкой отношениях знает?

– Наталья Сергеевна, у меня к вам просьба: отвечайте на мои вопросы правдиво и не старайтесь что-то утаивать. Ведь рано или поздно ваша неправда или утаивание важных для следствия сведений откроются. Это доставит вам ненужные проблемы и может обернуться крупными неприятностями.

– Я разве…

– В прошлый раз, например, когда проводилось расследование по факту самоубийства вашего мужа, вы рассказали нашему сотруднику далеко не все. Более того, вы не сказали главного.

– Я все рассказала.

Подозревает! Он не только подозревает, он уверен, что я… Или у них со всеми такая тактика? Кажется, я начинаю понимать отчима. Черт! Скоро они доведут меня до того, что я тоже начну подбирать кандидатуру отца Марининого ребенка.

– Нет, не все. Вы утаили тот факт, что у вашего мужа была любовница. Но что любовница эта – ваша сестра. Согласитесь, факт очень важный.

Я едва не потеряла сознание. Ну, вот и все. Это конец! Шантажист-оборотень, только он мог об этом рассказать.

– Я… – губы мои тряслись, слова никак не давались. – Я…

– Принести вам воды? – Иезуитски участливо майор склонился надо мной.

– Нет, не надо. – Я сделала неимоверное волевое усилие и заговорила нормальным голосом. Но что-то случилось с руками – они затряслись так, что плечи ходили ходуном. – Я тогда не знала, что любовница мужа – Марина. Она мне сказала об этом потом.

– Потом? Когда же?

Нет, майор, не в тот день, когда произошло убийство, тут ты ошибаешься.

– Примерно неделю назад. Нет, больше. Кажется, на следующий день после похорон, я точно не помню.

– И как вы отнеслись к такому признанию?

– Я… Мы поссорились. Я ушла и больше к ней не приходила.

– Ушли? Разговор состоялся, значит, у нее в квартире?

– Да, у нее.

– И с тех пор вы больше не встречались, – уточнил Бородин, чтобы меня еще сильнее помучить.

– Не встречались, – подтвердила я, изо всех сил стараясь унять дрожь.

– Я почему так подробно спрашиваю… Видите ли, по факту самоубийства вашего мужа возобновлено уголовное дело в связи с тем, что открылись новые, не известные ранее следствию факты. Кроме того, у нас есть некоторые основания полагать, что гибель вашей сестры и смерть вашего мужа связаны.

– Связаны? Как связаны? Почему связаны? Вы хотите сказать…

– Я хочу показать вам один интересный фильм. – Майор подошел к компьютеру. – Вы позволите?

– Фильм? Я не понимаю…

Шантажист снял убийство на камеру!

Майор включил компьютер, вставил диск. Мне уже было все равно – палач затянул веревку на шее, кричать, сопротивляться бессмысленно. Только очень не хочется смотреть…

– Ну что же вы? Подойдите сюда.

Пусть просто зачитает приговор, зачем же так мучить? Я не хочу смотреть… Я пыталась представить, как я убила сестру, для того чтобы вспомнить. Я больше не хочу ничего вспоминать! Я верю, верю! Да, я убийца, но не надо мне показывать, как… Не надо толчка! Я и так помню… вспомнила… Нож. Ручка из кости. Она нагрелась. Я резала апельсин, а потом… Из-за ребенка. Из-за предательства. Из-за Макса.

– Возьмите второй стул, фильм довольно длинный. Я надеюсь, мы досмотрим его до конца.

Я послушно взяла стул, понесла его к компьютеру, но вдруг остановилась, руки разжались, стул грохнул об пол. Бородин подбежал, поднял стул, приставил его к компьютерному столу.

– Садитесь.

Он все равно покажет фильм, даже если ему придется меня привязать к стулу, он ведь пришел для этого. Обвинения мало, нужен эффект. Они любят эффекты.