Анатолий Охотин - Чужая тайна. Детектив

Егерь хранил угрюмое молчание, Артур тоже не выказывал желания что-то прояснить в создавшейся ситуации. Тем не менее, высокое напряжение витало в наэлектризованном до предела воздухе, казалось, еще минута-другая, и между собравшимися возле дома людьми запрыгают синие искры разрядов. Виктору не хотелось обострения ситуации, и так зашли дальше некуда. Он повернулся в Ларисе.

Полураздетая женщина стояла, сгорбившись, возле тела погибшего Максима. Она зябко куталась в тоненькую ветровку и ладошкой смахивала с лица выступившие слезы. Правая рука девушки – это моментально отметил Виктор – была запачкана кровью. Ну вот, приехали! – пронеслось в голове Виктора, и он почувствовал, как его покидает радость, счастливо посетившая на восходе. Начавшийся день по-прежнему был полон света, куда-то неслись легкие облака, неподалеку блестела гладь освободившегося от тумана озера, щебетали птицы – жизнь продолжалась. Для всех, кроме одного, который теперь лежал, безразличный ко всему, происходящему вокруг. Как внезапно обрывается жизнь, думал Виктор, глядя в сторону Максима, еще вчера парень веселился, что-то ел, пил, наверное, строил планы на будущее, где не было места смерти. И вот лежит ко всему безразличный, не слышит, не видит ничего, и все, что осталось для него за порогом бытия, утратило всякий смысл…

Виктор отошел к дому, не зная, что необходимо сделать в первую очередь. Мысли путались. Это называется, отдохнули, ничего не скажешь. Как ни трудно поверить в случившееся, думал Виктор, впуская в душу раздражение, но на кордоне произошло убийство, и последнее обстоятельство значительно усложняло положение всех оставшихся в живых. Итак, начал выстраивать картину Виктор, в доме, когда я уходил на озеро, оставались четверо: Никита, разбудивший утробным храпом, свистевший носом Максим, прикрытый половиком Артур. Еще в отдельной комнатке отдыхала Лариса. Мужики, когда уходил, точно дрыхли, а вот спала ли Лариса? Неужели не простила вчерашнего унижения и убила?

– Ну и кто тут постарался? – нарушив затянувшееся молчание, спросил Виктор. И по очереди посмотрел сначала на егеря, затем на водителя Максима – Артура. – Мне кто-то ответит? Что вы молчите, друзья-товарищи, будто ничего не случилось!

Никита подошел близко к телу и поднял нож. Протер ручку и лезвие какой-то тряпицей несвежего вида, вынутой из кармана широких брюк. Наверное, до этой минуты тряпка служила носовым платком егеря.

– Ты что творишь, болван! – крикнул Артур. – Зачем нож поднял, кто тебя просил?

– Это нож с моего со стола, вчера хлеб им резали, – отозвался хмурый Никита. – Бросать жалко.

– Собственник хренов! – выругался Артур, плюнув под ноги. – Ножа ему жалко.

Никита в это время громко икнул и кинулся прочь, чтобы в стороне освободить желудок.

Артур брезгливо оглядел Ларису. Потом придвинулся ближе к Виктору, тронул его за рукав ветровки и кивком показал на Ларису – вот же убийца, разуй зенки, рыбак!

Лариса испуганно смотрела на тело Максима, не в силах выдавить ни слова в свое оправдание.

«Неужели Лариса? – терялся в догадках Виктор. – Могла ли она отомстить Максиму?»

Утром Виктор поднялся рано. Опустив ноги с койки, наугад попал в тапочки и прошлепал с полузакрытыми глазами в ванную. Принимая ледяной душ, он пережил несколько минут нестерпимых мук, зато немного погодя, когда кровь веселее побежала по жилам, взбодрился, ожил, заново стал человеком, способным думать, принимать решения и действовать.

Пока готовился дежурный омлет, Виктор пристроился у краешка стола, принялся листать толстый блокнот, исчерканный записями. С трудом разбирая свои вкривь и вкось написанные строчки, начал прикидывать, ломать голову над тем, что в первую очередь предложить редактору еженедельника. В загашнике были наброски неплохих сюжетов, из которых вполне можно было при определенном старании выпечь удобоваримое чтиво.

Особенно заманчивой выглядела идея рассказать о маленькой девочке, которую покусали в парке одичавшие собаки, брошенные, кстати сказать, жителями того же микрорайона.

Отложив блокнот в сторону, Виктор задумался: тронет ли история в парке заскорузлую душу редактора? Всякий раз привередливый шеф требует пахать если не целину, то хотя бы многолетние залежи, где не ступала нога журналиста. Только где же набраться на каждый номер не захватанных жирными пальцами тем? Зная редактора как человека приметливого, местами даже добросердечного, Виктор пытался угадать, проникнется ли он проблемой брошенных животных, которые дичают и становятся опасными для людей?