Анатолий Охотин - Чужая тайна. Детектив

Так что же произошло, отчего так вызывающе грубо, по-хамски вел себя Максим? Он что, действительно ревновал жену к водителю? Тогда попутный вопрос на засыпку: зачем же такого хлопца в шоферы нанял, если за версту видно – проигрываешь по всем статьям? Что-то не складывалось в разложенном пасьянсе. Хотя, отчетливо сознавал и это Виктор, исходя из собственного опыта, строить какие-либо умозаключения, руководствуясь лишь внешним, поверхностным восприятием, – дело весьма поганое и неблагодарное. Так уж получилось, что не однажды в правоте этой мысли убеждался, было дело. И вообще, мало ли из-за чего поцапались молодые, это их жизнь, сами разберутся. Вполне возможно, проспится завтра утречком Максим, причешет кудельки жиденьких волос, подойдет к жене с виноватым видом и попросит прощения за дурацкую выходку. Вот и все. И Лариса простит. Так часто и бывает. А кто без греха?

Размышления Виктора прервал Никита. Он окликнул гостя через стол и спросил о завтрашней рыбалке, в том смысле, мол, не передумал ли еще? Виктор живо откликнулся на зов и честно признался, что уже и местечко на берегу озера приискал, теперь осталось дождаться утренней зорьки и не проспать – как минимум. Пока переговаривались с егерем, Артур наклонился низко к Ларисе и что-то ей тихо сказал. В общем гвалте слов Виктор не мог услышать, но увидел, как Лариса мгновенно вспыхнула, кровь бросилась ей в лицо. Она порывисто вскочила, собираясь убежать прочь. И снова следивший за женой Максим успел ее перехватить за руку, сильно дернул, приземляя на лавку рядом с собой. Сверкнув диковатым взглядом, приказал: сидеть!

Виктор, став невольным свидетелем безобразной сцены, едва сдержался, чтобы не вмешаться. Хотя было тошно до омерзения, и досада царапала изнутри. Виктор вообще не любил, когда навязывали свое мнение – ему или кому-то другому. С головой, что ли, проблемы у Макса? Притащил жену на кордон, усадил среди пьяных мужиков и куражится. Зачем?

Поднявшись из-за стола с испорченным надолго настроением, Виктор отправился спать. Пока скидывал верхнюю одежду, укладывался на раскладушку, все не мог отделаться от чувства неловкости. Мало что зная о людях, с которыми оказался в одном доме, за общим столом, Виктор интуитивно почуял: что-то дурное, нехорошее назревает на глухом кордоне. Впрочем, было бы много лучше, если его предчувствия не сбылись. С тем и завалился спать, натянув поверх головы тонкое одеяло.

Вскоре его сморил сон.

И вот теперь, проснувшись от богатырского храпа Никиты, Виктор соображал, что делать дальше. Он поднес запястье ближе к глазам и посмотрел на часы. Они показывали без четверти шесть. «Рыбалка! – больно ёкнуло в груди. – Зорьку продрых!..»

Внезапно обнаружились силы в расслабленном после сна, вялом теле. От одной обжигающей мысли, что может опоздать к самому главному событию нынешней поездки, внутри словно запустился доселе отключенный маленький моторчик. Виктор решительно откинул в сторону одеяло, сел на скрипучей раскладушке с продавленной в середине парусиной. Пошарил руками вокруг себя, нащупал сброшенную вечером клетчатую рубашку. Торопливо натянул на себя поверх тельника, влез в резиновые сапоги. Вскочив, торкнулся к дверям, где-то там, в общей куче валялась и его ветровка. И она легко нашлась, будто сама попала в руки. Набросил ее на плечи и кинулся наружу, на ходу проталкивая клешни в рукава. Хлопнул дверью.

На высоком крыльце вдруг остановился и замер, очарованный открывшимся видом и тишиной. Над близким озером, до которого шагов пятьдесят, клубился густой туман, лес едва угадывался вдали темной линией вдоль берега. Из влажных кустов, тяжело провисших от обильной росы, наносило густым запахом смородины. Дышалось свободно, полной грудью. Давно Виктор не чувствовал такой легкости. Он повернул лицо на восток, где алела заря, и вдруг яркий солнечный свет брызнул в глаза! Виктор зажмурился, будто от вспышки электросварки. Совсем не ожидал, что солнечный раскаленный диск так внезапно выпрыгнет из-за островерхих пихтачей на противоположном берегу озера. Виктор чуть обождал, унял возникшую тревогу, и, наконец, осторожно приоткрыл веки. Оглядел освещенные первым нежным светом окрестности. Обратил внимание, как листва молодых березок, росших вблизи хозяйственных построек, запылала, будто подпаленная живым огнем. Тотчас в вершинах сосен, окружавших лесной кордон, прошумел робкий ветер, пробующий молодые силы. Вокруг защебетали громко птицы, пробежала по верхней жердине прясла шустрая белка, торчком выставив кверху пушистый хвост – мир ожил с появлением солнца и наполнился утренними хлопотами.