Андрей Воронин - Последний аргумент закона

- Я не хочу, чтобы у вас появились неприятности, но вы сами стремитесь к этому.

- Ты мне угрожаешь?

- Нет, предостерегаю. К нашему разговору, так или иначе, мы еще вернемся. Но могут произойти вещи, о которых вам придется пожалеть.

- Иди ты на хрен! Я с бандитами в переговоры не вступаю, - Забродов негромко свистнул и хлопнул ладонью по ноге. Доберман тут же подбежал к хозяину. - Пошли, не о чем с ним говорить.

- Я вас предупредил, - проговорил незнакомец в спину Забродову.

Двое парней, увидев, что Илларион идет к ним, не спеша отошли в сторону, не по дорожке, а прямо по траве.

"Может, стоит съездить ему по морде? - подумал Забродов, но тут же себе ответил. - Нет, пожалуй, он этого только и ждет".

Он еще с полчаса гулял по парку, никто ему больше не досаждал. Но интуиция подсказывала Забродову, что его в покое не оставят.

Начальник охраны олигарха Антон дождался, пока Забродов покинет парк, и только тогда махнул рукой Сэму и Питу, топтавшимся возле кустов.

- Он, - указал Антон рукой в спину удаляющемуся Забродову, - все понял, но ни с чем не согласился. Сэм хмыкнул и поинтересовался:

- Его убрать?

- Нельзя, - отвечал Антон, - пока еще он не дошел до этой ступени. Его нужно убедить. Пит тут же улыбнулся.

- Хозяева иногда любят собак больше, чем собственных детей.

Антон взглянул на часы.

- Придется действовать. Скоро он вернется в квартиру, но его выманят из дома. Держи, - он отдал Сэму две пачки долларов и расклеенный почтовый конверт, в котором было что-то потолще обычного письма.

- Понятно, - усмехнулся Сэм.

- На все про все у вас полчаса.

- Этого хватит с лихвой, - ответил охранник.

И двое молодых людей из охраны олигарха Галкина неторопливо двинулись по тротуару, стараясь не терять из виду Забродова.

- Чего он тебе дал? - спросил Пит.

- То же, что и в прошлый раз.

- В прошлый раз, - задумался Пит, - он, по-моему, давал патроны.

- Не все ли тебе равно? - ответил напарник.

Забродов, как только вошел во двор, сразу же увидел чужую машину с милицейским номером. Двор был спокойным, милиция здесь появлялась редко. За рулем сидел молодой человек лет двадцати пяти, которого, казалось, совсем не интересует то, что происходит вокруг. Он читал, устроив папку с бумагами на руле.

Когда Илларион уже зашел в подъезд и чуть повернулся, чтобы прикрыть дверь, то поймал в зеркальце заднего вида машины пристальный взгляд молодого мужчины.

"Или я стал слишком подозрительным, - подумал Забродов, - или они все сошли с ума".

Пес так же радостно, как и час тому назад сбегал с лестницы, теперь мчался наверх.

- Наглое ты животное, - бормотал Забродов, - считаешь, что я тоже должен мчаться вприпрыжку, если тебе этого хочется? Вот уж, не получится!

Дверь на третьем этаже была открыта. Полковник-пенсионер стоял на площадке в домашних тапочках, в старом трико и начищал латунную табличку на двери квартиры. Выглядела она достаточно старомодно, словно пришла еще из тридцатых-сороковых годов. Но на самом деле, табличке было десять лет от роду, ее подарили полковнику сослуживцы, когда тот уходил на пенсию.

Фамилию, имя и отчество гравер исполнил по кальке, нарисованной штабным писарем, с завитками, петельками и прочими каллиграфическими излишествами. Тогда полковник, особо не подумав, в радостном угаре привинтил табличку на дверь, чтобы порадовать друзей, и теперь ему приходилось раз в месяц начищать ее до зеркального блеска, отвинчивать рука не поднималась. Любопытный доберман просочился между полковником и дверным косяком в квартиру, сделал круг по гостиной и негромко тявкнул.

- Пошел вон! - закричал полковник и попытался топнуть. Но мягкий тапок погасил звук. - Что вы себе позволяете! - набросился сосед на Забродова. Мало того, что пса завели, не спросившись, так еще и без поводка его водите!

- Извините, он квартиру перепутал, - Забродов, сжав кулак, погрозил псу. Тот, даже не устыдившись, гордо прошествовал назад на площадку, не преминув потереться о полковничью ногу.

- У меня аллергия от шерсти, - сосед был настроен на скандал.

Но Забродов умел выпутываться из всяких ситуаций. Он улыбнулся соседу:

- Извините, всякое случается. Больше не повторится.

- Псы поганые! Собаки, кобели, суки... - бурчал полковник, натирая табличку суконной тряпкой, смазанной полировочной пастой.

- Еще одна такая выходка, - прошептал Забродов, обращаясь к доберману, - и я заставлю тебя заниматься арабским языком.

Он впустил пса в квартиру. Сам зашел следом. Илларион лишь успел помыть руки, как раздался звонок в дверь.