Елена Шапран - Узнать в толпе

Зоя отложила книгу и начала ходить по комнате. Ну, с психологом беседовать она пока не собиралась, поэтому стала думать дальше. Похоже, что мы помним только то, что сами «записали», и то, что мозг решил «записать» на основании нашего прошлого опыта, знаний и потребностей.

Теперь осталось выяснить, на какой стадии сна она «уходила на крышу».

Зоя проанализировала фотографии промежуточных состояний активности мозга, полученных с помощью позитронно-эмиссионной томографии, которые были в книге на цветных вклейках.

Активность мозга в «неспящей стадии» была очень похожа на активность в быстрой стадии сна, а активность мозга долго не спавшего человека снижена и похожа на стадию глубокого сна. Неглубокий сон и медикментозный сон выделялись из общего ряда и не имели ничего общего.

Получалось, что во время фазы быстрого сна в мозге буквально «прокладывались кабели», формируя новые нейронные связи. И именно с этим была связана необычайная активность мозга, которую регистрировали приборы.

Далее Уильям Демент писал, что во время быстрого сна мозг обрабатывает как генетически закодированную, необходимую для выживания информацию, так и информацию, полученную в течение бодрствования. Причем мозг обманывает сам себя, создавая импульсы, формирующие воображаемые образы, но блокируя при этом все органы чувств, рецепцию и движения. Опыт полностью проигрывается заново на ментальном уровне, но тело оказывается «не в курсе».

Вот! Как это было знакомо! Ведь когда она просыпалась после «крыши», тело действительно было «не в курсе»!

Дальше, пролистывая статью психолога Дэвида Фолкса, много лет изучавшего детские сновидения, она поняла, почему в детстве ее эти сновидения так не беспокоили. Сны можно видеть не только в фазе быстрого, но и в фазе медленного сна, а создание сновидений – это сложный когнитивный процесс, который появляется у человека далеко не сразу. До пяти лет дети еще не способны к полноценной визуализации, а приобретают возможность видеть сложные воображаемые картины только к 9-11 годам.

Итак, вроде бы все было понятно. На стадии быстрого сна нужно будет «не пустить себя на крышу». Не пропустить бы эту стадию!

Далее Зоя начала «тренироваться» разделять у себя в мозгу «винты на лево и винты на право». Иногда ей казалось, что какие-то нейроны действительно вспыхивали, когда ей удавалось сконцентрироваться на своих ощущениях «сидения на крыше». Через месяц она уже определилась, где находится островок «левых винтов». Оставалось теперь проверить на практике.

К двадцатому декабря Зоя успела сделать две статьи в журнал. Девятую планету Солнечной системы Плутон как раз лишали звания «планета» и переводили в разряд «карликовых».

«До 2006 года Плутон считался девятой планетой Солнечной системы. Сейчас его относят к малым планетам. У него пять спутников, причем крупнейший из них, Харон, сопоставим по размерам с самим Плутоном. Так что их часто рассматривают как двойную планету», – написала она и приложила красивые снимки из NASA, которые ей снова прислал Жан Денье.

Вечером двадцатого декабря Зоя выпила чай с медом и в одиннадцать часов удобно устроилась на кровати. Долго не могла уснуть и когда, наконец, расслабилась, почувствовала, как островок «левых винтов» вдруг начал куда-то уплывать.

– Куда?!! – тормознули его «правые» нейроны мозга и Зоя проснулась.

Утро 21 декабря Зоя встретила в прекрасном настроении. Голова совсем не болела. Левая рука была немного онемевшей, но Зоя объяснила это тем, что спала в неудобной позе. А так все тело «было в курсе».

– Вот так-то! – сказала она. – Мы еще посмотрим, кто кого!

Затем она нашла Восточный календарь и отметила у себя в блокноте начало нового года. Новый год выпадал на 18 февраля. «Отлично, – подумала Зоя, – значит, я успею на открытие Киевского меридиана 7 февраля, и у меня будет время подготовиться к следующему сражению!»

Она довольно потерла ладони. Но вдруг ее, словно иголкой, кольнула мысль. Это что! Теперь каждый раз ей придется себя контролировать! От этой мысли Зое стало неприятно.

– До 18 февраля еще есть время, – сказала она, глядя в календарь, – я что-нибудь придумаю.

А отец Антонио наоборот проснулся расстроенным. Впервые за много лет его видение резко оборвалось. Он почувствовал такую обиду и тоску, каких не испытывал никогда в жизни! А ведь накануне вечером он с таким воодушевлением отслужил мессу! Как он ждал снова испытать это чувство единения!