Оксана Обухова - Рецепты сладкой мести

– Так поменяйтесь, – никчемушно чирикнула гостья.

– Так поменялась бы давно! – парировала Ольга Павловна. – Но вот привыкла, понимаешь ли. Разве ж в нашем возрасте родные стены так легко меняют?

– Да, и не говорите. Я Марину практически не знаю, но, наверное, и ей было непросто уезжать?

– За такие-то деньжищи? – Павловна фыркнула и утерла тыльной стороной ладони каплю пота, выскользнувшую из-под пышного берета. – Она на них целый дом построила! Где-то возле Фрязино.

– Ого. Я, наверное, сегодня к ней не поеду.

– А ты знаешь, где Фрязино? – мимолетно удивилась столичная тетушка.

– Ну… нет. Но догадываюсь, что не возле МКАД.

– Правильно догадываешься. – Ольга Павловна отперла дверь своей квартиры, рывком забросила через порог раздутый пакет и предложила: – Заходи. Только ноги…

Но Люся уже шаркала по коврику.

Под затрапезным драповым пальто гостьи оказался удивительно приличный жилет. Поблескивающий, невесомый и, не исключено, с гагачьим пухом. Окоченеть до воспаления легких Люся явно не собиралась, носочки теплые под боты приодела.

Но острый кончик ее носа оставался красным до тех пор, пока добросердечная хозяйка не предложила гостье согреть руки под струей горячей воды из кухонного крана.

– Я сама так делаю, – сказала, отдыхая на пуфике возле стола. – Пока руки не согреются, даже пакеты не разбираю. Не то из непослушных пальцев что-то вечно выскальзывает… банка с помидорами вон недавно об пол грохнулась. Чайник поставишь? Там, на плите стоит.

– Конечно. И если не возражаешь… – Люся быстро ускользнула в прихожую, принесла оттуда сумочку и достала из нее затейливую жестяную коробочку с китайскими иероглифами. – Настоящий улун, – смущенно объявила. – Знакомый моряк привозит. Я его для чаепития с Мариной приготовила.

…Откусывая превосходные пирожные и запивая их чаем с изысканным тонким вкусом, Ольга Павловна думала: «Ну просто праздник какой-то». И малость удивлялась: первоначально Люся ей напомнила приблудившуюся вымокшую кошку, сейчас раскрепостилась, лицо без грамма косметики помолодело и расправилось. Хорошая прическа появилась из-под простенькой вязаной шапчонки; гнедые волосы, сколотые заколками над ушами, поблескивали, словно Люся только что из парикмахерской. Обходительные манеры выдавали в ней хорошо воспитанную даму.

Библиотекарша, наверное, решила почему-то Ольга Павловна.

– Я вот сама совсем не умею печь, – разглядывая надкусанный эклер, погоревала Люся. – А сладкое люблю – ну просто невозможно! Один раз заказала на праздник пирожные у кондитера-частника, дома капнула на крем немного йода, и «сливки» посинели от крахмала. Везде обман, – вздохнула, – не знаешь, на кого нарвешься. Но на магазинные ведь тоже особенной надежды нет, так?

– Угу, – чавкнув, согласилась москвичка. – Хотя у нас в шестьдесят первой Вероника живет, кондитер. Так у нее все честно. Сливки так сливки, масло так масло. Сливочное, не маргарин.

– В шестьдесят первой? На площадке, где раньше Марина жила?

– Ну.

– А я смогу ей заказ сделать? Если привезу Марине пирожные от бывшей соседки, может, порадую, – оживилась гостья. – Эта Ника заказы принимает? Девушка она чистоплотная? Или… так себе?

Ольга Павловна обтерла салфеткой губы и руки от сахарной пудры, подумала и кивнула:

– Чистенькая. Хорошая девчонка.

Карие глаза Люси внезапно распахнулись и заволоклись слезами.

– Чистенькая… хорошая… Ну надо же, слово в слово. – Гостья всхлипнула.

– Чего это ты? – запереживала Ольга Павловна. Не приведи господи, припадочную к себе пригласила!

– Да вот… – Люся доверительно склонилась над столом, – перед самым отъездом из Калининграда, Оленька, я понятой была. Полицейские в соседнюю квартиру пригласили. И вот представь, я им точь-в-точь сказала: «Хорошая девчонка Света. Чистенькая». А у этой хорошей… мертвая бабушка, как мумия, год в кладовке пролежала, пока безработная Светка ее пенсию получала.

– Да ну! – Пораженная москвичка так отпрянула от шепчущей гостьи, что второй подбородок вылез вперед, словно раздутый пеликаний зоб. – Точь-в-точь сказала? И тоже Света?

– Почему тоже? – удивилась калининградка.

– Так в Никиной квартире тоже мертвую Светку нашли!

– Мертвую? Но наша-то жива.

– Да какая разница! Светка. Мертвяк.

Калининградка приложила к щеке миниатюрную ладошку с тонкими пальчиками, изумленно покачала головой, и под ее заинтересованным взглядом Ольга Павловна поведала, как было дело.