Вера Авалиани - Персональный миф. Психология в действии

Потом Дато «приходил в меня», будя меня то жёстким сексом без поцелуев, то облизыванием – в полном смысле слова всего тела, начиная с пяток и кончая шеей. Я кончала во время ласк и становилась мягкой, как воск.

Потом начинался секс в самых разных видах и на разных предметах, во время которого я чувствовала себя акробатом в ночном цирке. Удовлетворённый муж засыпал мгновенно, постоянно держа меня за плечо горячей рукой. Но я, сонная вечером, кончала чаще от утреннего плавного секса, когда, обхватив меня сзади, муж ласкал мой затылок и плечи, потом медленными, мягкими пассами загонял меня в скачку. И после этого ещё оставалось время немного полежать, прежде чем идти завтракать.

Дато довозил меня до работы на своей «шестерке» и с этого момента звонил по нескольку раз, каждый раз вслушиваясь в голос. Но после таких бурных отношений я просто была томной, а не по поводу моих посетителей.

Однажды мне и впрямь понравился один мужчина. Был он ведущим джазового фестиваля. Я просто взяла у него интервью, но при этом физическое притяжение между нами было такой силы, что, когда этот мужчина рокового вида и неотразимого обаяния попросил у меня авторучку на минуту, я просто отпустила пластиковую вещицу, и она на расстояние в сантиметров тридцать пролетела параллельно столу из моей руки в его.

Он торопился на прямой телеэфир, где у него тоже брали интервью. Был он бывшим москвичом, но давно жил в Нью-Йорке. Так что встреча наша с ним была не то слово краткой и абсолютно целомудренной. Но глаза наши, а не губы, сказали, что меня он не забудет никогда. Да и я его тоже. Иногда что-то знаешь – и всё. Но, собственно, именно в таких выражениях он и выразил это в коротеньком письме, которое прислал на моё имя в редакцию потом, позже. А пока…

На прощание он притянул меня к себе и поцеловал в губы. Но когда отпустил – у меня в буквальном смысле слова подогнулись ноги. А он стоял, как парализованный, и смотрел на меня долго, пока не выдавил:

– Уйди первой, я не могу.

И я ушла, думая виновато о Дато. О том, что он бы, если б что, всё сразу понял. Но он понял и так.

Когда я вошла домой, Дато сидел и смотрел именно интервью с джазменом в прямом эфире. Когда я вошла, он, даже не обернувшись ко мне, спросил:

– Что у тебя было с этим мужчиной?

– Интервью, – сказала я, не соврав ни капли и солгав на сто процентов.

– Нет, не только, – грустно и горько сказал мой муж-провидец.

Но после этого Дато сказал всего одну фразу, из-за которой я была ему верна, пока мы были вместе:

– Даже если я застану тебя в постели с кем-то, я не смогу тебя разлюбить и бросить. Пожалуйста, не унижай меня так! – И такой отчаянной была его просьба, что я ощутила свою власть над ним. Он был идеал – и только мой. Всё, как позже прозвучало в резюме, к проведённому со мной психологическому тесту на тему возможного партнёра по браку.

Ему я не сказала ничего, но про себя поклялась, что он будет моим единственным до конца моих дней – про годы тогда речь вообще не шла. Но он прочёл мои мысли.

– А если за тобой приедет Алёша? – с опаской услышать правду спросил он.

Всё во мне заболело, застонало, как болит, говорят, отрезанная нога даже после того, как её давно нет. Фантомная боль. И я промолчала в ответ на это, ранив моего любящего мужа так глубоко, как только можно ранить. Нет, наверное, хоть жизнь моя и была в жанре сериала, но эта-то книга скорее притча или басня, в которой должен быть вывод, некое резюме, которое и я-то сама делаю только сейчас, когда пишу эти строки, пытаясь разобраться в любви. А ведь я в конце концов сильно полюбила Датошку той сладкой, семейной, лишённой пошлости любовью, которая сменяет страсть в лучших вариантах семьи. Потому что родным человек становится по поступкам, по запахам и по тому, что ставит тебя неизменно на первое место по сравнению со всеми. Хотя это и кажется прописной истиной, но есть мужчины, которых чем больше узнаешь, тем больше любишь, а есть «фантики» – их имидж благороден и смел, но это лишь роль из сценария по завоеванию новой женщины.

Были в моей жизни и такие. Причём каждый раз я не хотела верить тому мутному, угнетающему недоверию, которое поднималось во мне при нестыковках. И каждый раз я была права, но я просто выкинула этих двоих из моей памяти, чтобы и дальше жить счастливо.

Смысл ведь не в том, чтоб жить, пережёвывая ошибки. Программа выполнила их и закрылась – так же, как в компьютере. Так что даже в этих строках я не собираюсь тратить время на описание трусливых лжецов и искусных обманщиков. Потому что любовь с ними так и не настала.