Бернард Задунайский - Крах системы. Исторический детектив

Предоставим читателям самостоятельно додумать, что пережил Шерман, увидев, упавшую к его «саламандрам», лимонку без кольца. Только в следующую секунду Ф-1 уже летела в прудик во дворе ресторана.

Капитан успокоил публику уверенным: – Не дрейф, она учебная!

Спустя четыре секунды клиенты имели возможность убедиться в обратном – из водоёма с грохотом поднялись водяные столбы и стая золотистых карпов.

Бидон прошепелявил в оправдание:

– Кошлы! Она не усебная!

За что был пожизненно удалён с поля. Вслед нарушителю звучал припев Владимир Семёныча: – Парус, порвали парус!

Клиенты ресторана встретили финал бесплатного реалити-шоу аплодисментами и бросились заказывать карпа по-соликамски на гриле. Товарищи из горисполкома, поглядев на удаляющийся автобус, прочитали потаённые мысли Шермана:

– Жаль Бидона, мы больше его не увидим. А как начинал! И закончил… с огоньком!

Через пару дней по городу пронёсся слух: солекамские собирали грибы в погранзоне и в полном составе забрели на минное поле. Похороны того, что осталось, как обычно, прошли на аллее героев.

Внук вышел из ресторана, выждав десять минут после ухода чиновников, привычно отблагодарив их за внимание и сотрудничество, согласно прейскуранту. За обед-консультацию просили какие-то 500 долларов на брата, но советники всегда ходили тройками. Ужин с мэром оценивался в 10 тысяч. Перед тем, как откланяться начальник управления дежурно пошутил:

– Женский монастырь у будущего ресторана спалили твои соотечественники из войска Ивана Грозного. Не мешало, бы ответить за беспредел, материально! И не забудь про счётчик, который тикает с XVI века.

Майкл уточнил: – По данным Лэнгли монастырь подожгли наёмники-татары, они же и насиловали послушниц. Так что все претензии к казанской бригаде! А осаду Ревеля в спешке сняли, когда на русские земли пошёл Стефан Баторий с войском. Но через 150 лет мы всё равно были на Вышгороде.

Шерман не претендовал на звание лучшего лоббиста среди шпионов, но проблемные вопросы с советскими чиновниками решал эффективно. Для этого он использовал доллары собственного производства. Отказывать в услуге такому заокеанскому консультанту было бы неразумно, поэтому резидент собрался расширить круг клиентов. Чиновники «озеленяли» личные бюджеты, меняя репинские доллары на финские марки, ставшие в Таллине главной денежной единицей. Клерки откладывали валюту на чёрный день, который наступил раньше, чем рассчитывали.

Майкл торговался с чинушами принципиально: в родном Нью-Йорке разрешение на строительство небоскрёба оплачивалось через кассу в размере 1000 долларов. Правда, потом банкиры через лоббистов откатывали чиновникам миллионы.

Двойного агента беспокоила необратимость, запущенных перестройкой процессов распада империи. А это грозило планете глобальной катастрофой и новым мировым переделом. В результате либерализации Эстонии, кроме комплекта спецслужб НАТО, здесь объявились японцы, шведы и китайцы. Все они чувствовали себя в маленькой советской республике прекрасно. Эта пёстрая разведкомпания вдруг резко перестала интересовать комитет, а чуть позже и военную контрразведку.

Внук не раз испытывал терпение Казакова и Николаева неудобными вопросами о теории заговора, но всякий раз упирался в стену молчания. Западные политологи, не таясь, работали с молодёжью, а советские контрразведчики возили любопытных голландцев по секретным ракетным базам. Новый советский лидер представлялся Майклу ямщиком, застрявшей в сугробе русской тройки. Хлебнув кефира вместо водки, он потерял гармонь и замерзал на стуже.

Вся разведбригада Николаева, не сговариваясь, занялась бизнесом, приносившим всем его участникам политические дивиденды. Преступную группу возглавил ди джей Боб, ставший главным застрельщиком новых совместных проектов. Шерман сразу проникся неугасаемым оптимизмом Романова, который возглавлял на тот момент всё, что можно: диско клубы, комиссии, технические службы и кооперативы. Диск жокей, очертя голову, бросился создавать альтернативный комсомол, неподвластный эстонским сепаратистам из ЦК КПЭ.

Но партийная элита перерожденцев защищала свои кормушки и дачи от менее удачливых сограждан, осадивших под хоровое пение замок Верховного Совета. В паузах между песнями массы требовали улучшения условий содержания в стране и свободы собраний. Всем участникам акций выдавали льготные талоны на гриль колбаски и шашлык, которые отоваривались на месте. Не удивительно, что такие патриотические митинги собирали десятки тысяч.