Ольга Волошина - Портрет смерти в полный рост

– Вы слишком строги к себе, дитя моё, – ласково сказала Бэла, касаясь тонкими пальцами руки Дорианны. – Господин Кароль попробует помочь, если ваш отец не станет возражать. Вы ведь согласны, Макс?

– Разумеется, кто бы смог возражать такой могущественной покровительнице. Конечно, я согласен.

– С господином Джоном Греем я договорюсь, о гонораре за уроки вы разговаривайте с ним сами. Очень благодарна за ваше участие, мадам Брайт. Я приложу все свои силы, чтобы доказать, что вы не напрасно потратили на меня время…

– Вы сможете приступить к занятиям уже завтра? – прервал её скульптор сухо. – Но предупреждаю, вам придётся очень тяжело работать.

– Я этого не боюсь и готова начать хоть сегодня. Извините, но теперь мне придется вас покинуть…

Анна была очень довольна результатами переговоров с Бэлой и Максом, и ей стоило усилий не бежать вприпрыжку, насвистывая что-нибудь легкомысленное. Теперь она обязательно добьётся всего: славы, признания, восхищения, зависти. Она выжмет из Макса всё, что только можно от него получить. Он ещё не знает, что такое подлинная одержимость.

Анна не заметила эту парочку сразу и чуть не врезалась в них. Молодые люди стояли к ней спиной, ожесточенно споря о чём-то у самой большой картины Дорианны. «Дождливый вечер. Грусть», – гласила подпись внизу, сделанная её собственной рукой.

– Совершенно бездарная мазня! – довольно громко провозгласил высокий молодой человек, нимало не заботясь о том, что его могут услышать. – Ни цвета, ни композиции, ни чёткого образа. Сплошные неясные растекающиеся пятна. Блёклые к тому же.

– Напрасно ты так резко, Артур, – мягко возразила ему девушка. – Как раз образ в картине совершенно понятен: именно такая безысходность есть в этих ненастных одиноких вечерах. Всё зыбко и расплывается… как сквозь слёзы. Воспоминания о былых потерях смешиваются с предчувствием печалей будущих. И не остается места для светлого пятна…

– Да ты просто поэт! – восхитился юноша. Впрочем, с оттенком легкой, но заметной иронии.

– Это ты слишком категоричен в своих оценках, – девушка легко и необидно рассмеялась. – Признайся, что в тебе говорит злость. Оттого что она не оценила твоих достоинств и не отметила тебя своим вниманием.

– Глупости, – буркнул её собеседник недовольно.

– А ведь Дорианне самой и не нужно ничье внимание. Кусок холста, измазанный красками, для неё привлекательнее любого поклонника. Если бы ты восхищался её картинами, а не очарованием очей, она бы слушала тебя с бóльшим интересом. Свою собственную красоту она считает раз и навсегда данной, а творческих успехов ей ещё предстоит добиваться долго и трудно.

«Гораздо быстрее и легче, чем тебе бы хотелось, Елена», – подумала Анна, а вслух сказала, весело и довольно громко:

– Так вот вы где! А я вас повсюду разыскиваю.

Молодые люди резко обернулись. Юноша заметно вздрогнул, красивое смуглое лицо его медленно заливал румянец смущения. Девушка же улыбнулась так искренне и тепло, что возникшая, было, неловкость исчезла. Её открытое, чуть бледное лицо не привлекало той яркой красотой, которой природа одарила Дорианну. Но мягкие черты и умный, доброжелательный взгляд обещали приятное общение, а мелодичный спокойный голос окончательно располагал к ней собеседника.

– Идемте пить шампанское, – и Анна потянула за руки обоих. – Отметим это неоднозначное, но в целом важное событие. Ругают тебя или хвалят, но внимание проявляют одинаково заметное. И это надо сбрызнуть божественным напитком!

– Мне бы не нужно пить, – чуть смутилась Елена. – Но капельку я, пожалуй, выпью в вашей приятной компании. А мы тут задержались у твоей картины… Я её прежде не видела.

– Наверное, ты закончила этот пейзаж совсем недавно, – попытался поддержать беседу Артур.

– Я бы не назвала это пейзажем, – заметила Анна, лукаво взглянув на него. И похвалила своё творение: – Скорее это образ настроения, как совершенно правильно только что заметила Елена.

– Что-то такое она действительно сказала, – снова смутился молодой человек.

– Ну, идёмте же быстрее, – засмеялась хозяйка салона, настойчиво увлекая гостей за собой. – Пока многочисленные приглашённые не вылакали всё шампанское без нас».

Варвара убрала руки с клавиатуры и задумалась. Интересно, удастся ли этой Анне Беляевой перевести её текст в жёсткие рамки сценария без заметных искажений?

Живописные однако личности собираются у Сонечки. Жаль, времени не хватает бывать у неё чаще. Как только Соне удается удержать всю эту братию от склок и прилюдного оплевывания друг друга? Они ведь все так амбициозны, и каждый уверен в собственной исключительности. И всегда готов отражать нападки конкурентов и подвергать злобной критике их последние творения. А Соня очень ловко обезвреживает каждого, превращает в экспонат для «вернисажей», как она сама не без ехидства называет свои званые вечера.