Тимур Штоль - Июль. Добро и Свет

Пистолет был аккуратно уложен на бетонный пол. Убийца нажал на кнопку звонка. Неспешно развернулся и спустился вниз по лестнице. Спокойно. Уверенно.

Жена Настя узнала об убийстве мужа через два часа. Во всех подробностях, которые изложил ей помощник мужа. Она понимала, с кем жила. Когда раздался ночной звонок, и голос Ивана, друга и правой руки её Самсона, попросил её мужаться, Настя сразу поняла, в чём дело. Коснулась пальцами золотого магендовида на шее, который не снимала, даже ложась в постель. Она не плакала. Её лицо отражало внутреннюю сосредоточенность и напряжение.

Дорога в аэропорт. Полёт. Формальности.

Через четыре часа Настя была в Перми. На улице Фонтанной, где в краевом судебном морге, в ожидании опознания, находилось тело её мужа. Там, где должна находиться голова, лежала плотная, пропитанная кровью, белая ткань. Настя увидела татуировку в виде знака бесконечности на левом плече. В окружностях петли Мебиуса были буквы «S», что означало – «Samson» и «A» – первая буква её полного имени.

Самсон и Настя набили одинаковые татуировки ещё до замужества. В Израиле. Куда уехали тринадцать лет назад, когда Настя помогла будущему мужу сбежать из панамской тюрьмы. Там же, в Израиле, она прошла гиюр и приняла иудаизм. Для Самсона это было важно. Мама в Америке хотела в невестки только еврейку.

Причина смерти была очевидна. Труп отдали на следующий день после проведения судебно-медицинской экспертизы. Мама покойного почила в бозе несколько лет назад. После её похорон Самсон задумался о своих. Он не был набожным евреем. Относил себя к сочувствующим. Потому решил презреть некоторые религиозные запреты и попросил жену кремировать его если что. Не хотел доставлять Насте много хлопот, заморачивать выбором гроба, поиском места на кладбище, организацией всего действа. Самсон был эклектиком в плане религиозных установок. Прочитав однажды в Новом Завете фразу «Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов», решил, что должно быть так.

Но повозиться всё равно пришлось. В неформальной столице Западного Урала не было своего крематория. Потому покойных из Перми, пожелавших стать пеплом после избавления от бремени бытия, предавали огню в двух близлежащих городах: Нижнем Тагиле и Екатеринбурге. Учитывая особенности рода деятельности Самсона, его помощник Иван приложил все усилия, чтобы информация о смерти друга и наставника не просочилась к прихожанам раньше времени. Но, всесильная четвёртая власть, пронырлива, дотошна и падка на горячее. Как ни старались Настя с Иваном скрыть факт ухода из жизни основателя и бессменного лидера общества «Добра и Света», они не избежали толпы последователей, узнавших новость из жёлтой прессы. Полтораста человек со всей страны пришли проститься с духовным наставником на Зоологическую улицу к мрачному зданию похоронных услуг. В котором, собственно, и происходило прощание с жертвой ужасно кровавого, но в то же время быстрого и безболезненного убийства.

Люди пришли мирно. Почему-то только мужчины. Все стояли в зале прощаний, потупив головы. Ни один не проронил и слова. После того, как гроб с телом уехал в печь, люди развернулись и так же молча направились к выходу.

Настя и Иван прошли в комнату ожидания. Им обещали выдать прах через два с половиной часа. Хотя на сжигание даже тела большого объёма уходило не больше двух часов, обычно прах выдавали по истечению трёх – пяти дней. Но, иногда, просьбы и подкреплённые денежными «аргументами» убеждения родственников усопшего выпрямляли нелинейность времени между кремацией и выдачей урны с углеродистыми остатками покойного. Главное – иметь справку о месте захоронения. Настин муж позаботился об этом много лет назад. Он купил себе липовую бумагу о том, что владелец места на Хованском кладбище не возражает против захоронения урны с прахом Самсона на своём участке. Что это за человек, история умалчивала. Но место было настоящим.

Пока Настя и Иван пили кофе и безучастно разглядывали рекламу на глянце полиграфических изданий, сидя за журнальным столиком, к ним подошёл человек в сером френче. Настя подумала, что такое может себе позволить только канал «Россия» и носильщики в отелях. Мужчина был высокого роста. Аккуратно стриженный. С красиво очерченной бородой на вытянутом и скуластом лице. Он остановился перед Настей. Наклонился и заглянул ей в глаза.

Женщина поёжилась на сидении деревянного кресла. Правой рукой, незаметно для себя, оперлась на подлокотник и сжала пальцы, обхватив его будто ручку газа на мотоцикле.