Людмила Евдокимова - Двадцать пятый с половиной кадр

Я знаю его лет семь или восемь. И у нас много раз заходил разговор о коллекционерах. Не любит он этих «господ с горящими глазами». И хотя на языке обывателей он самый настоящий «чёрный археолог» – раскопки ведёт без лицензии! Но ничего из найденного не продавал, да и не скрывал никогда. Наоборот, всё приводил в порядок (даже изобрёл раствор для очистки серебра!), систематизировал, фотографировал, описывал.

Сейчас ещё и сайт в Интернете готовит. Большинство его находок хранится на кафедре археологии в университете. А Именьковский клад он вообще решил передать в областной краеведческий музей. Хотя, я знаю, поступали на его счёт предложения от частных коллекционеров. И какие предложения!

Как ни крути, не было у Сергея Борисовича смысла наводить на монеты жуликов. А может случайно? Просто сказал кому-то, не задумываясь о последствиях? Хотя я уже прокручивала в голове этот вариант и сделала вывод, что у вора не было времени, чтобы подготовиться к краже. Да и ни у кого этого времени не было! Как утверждает Соня, Феликс только в понедельник утром решил, что монеты будут переданы в её музей.

Подходя к дому Соловьёвых, я поймала себя на том, что улыбаюсь. Мне всегда приятно сюда приходить. Со дня знакомства, с первой съёмки. Мы сразу подружились. Хотя эта семейная пара старше меня лет на пятнадцать, а то и все двадцать – сложно сказать сколько им лет. А я и не спрашивала.

Сергей Борисович высокий, худой – о таких говорят: жилистый. Зачёсанные назад длинные русые волосы почти не тронула седина. Его жена Татьяна, невысокая, темноволосая.

Я всегда любуюсь этой парой и даже немного завидую их полному взаимопониманию и поддержке. У меня с моими мужчинами так не получалось…

Соловьёвы обрадовались моему приходу.

Татьяна сразу отправилась хлопотать на кухню: «Ты с работы – голодная».

Мы с Борисом Сергеевичем сели в его кабинете.

Соловьёв уже знал о пропаже, и сам пытался понять, откуда вор получил информацию. Что не от него – это точно! Он, действительно, узнал о месте передачи клада буквально перед выходом из дома и в трамвае ни с кем на эту тему не разговаривал.

Да и о самой передаче монет в музей знали немногие. Из неизвестных мне, Соловьёв назвал только археолога Смыкова.

Это меня расстроило. Одно дело – информация известна узкому кругу музейных работников, а совсем другое – преподавателю университета. Он вполне мог обсудить её и со своими коллегами-археологами, и со студентами. Да и с коллекционерами у него связи не хуже, чем у музейщиков!

Мы ещё поговорили с Сергеем Борисовичем за ужином, который Татьяна подала в гостиную. Попивая лёгкое сухое вино. Соловьёв собственноручно делает его из листьев винограда. Домой я приехала около одиннадцати вечера. Сразу схватилась за дневник. Всё записала.

И только сейчас вспомнила, что завтра в десять утра должна прийти в «25-й кадр» и принести видеокассету. А я ещё ничего не решила по поводу фильма. Ладно, поставлю будильник на пять. Утром думается лучше. А сейчас: спать, спать!

4 марта 2003 года, вторник. Пять тридцать утра. Дома

Еле поднялась! Но когда стояла под душем, уже кое-что придумала. Не по фильму, а как ослабить влияние двадцать пятого кадра на мой мозг. Они ведь над памятью будут работать. Стереть информацию, о которой они и не догадываются – им вряд ли удастся. А вот добавить новую – пожалуйста! Внушить мне то, чего не было!

Хорошо, что я веду дневник! Вот по его поводу и пришла мне в голову мысль: надо сделать так, чтобы никто не узнал о его существовании, а, тем более, – не нашёл. Я же в любом состоянии должна помнить, что он есть, и где именно находится.

Поэтому решила отправить его самой себе «до востребования». А кому-нибудь из родственников или знакомых пошлю письмо с просьбой: сразу после его получения сообщить, что на главпочтамте лежит пакет для меня. Хотя подобное письмо может вызвать у его адресата массу ненужных вопросов…

Ладно, об этом я ещё подумаю, сейчас главное – решить с фильмом. Лучше всего, если это будет одна из моих собственных телевизионных передач. Чтобы она ассоциативно наталкивала меня на мысль о Именьковском кладе, или о Соловьёве, или о музее.

Кстати, всё это я снимала. И не один раз! Например, была передача о краеведческом музее и отдельная – о литературном, пару раз мы показывали археологов (того же Смыкова) и раскопки. О Соловьёве тоже были две передачи, последняя – как раз о найденном кладе. Но всё это сейчас мне не подходит – подобные ассоциации и для Игоря Дмитриевича будут очевидны, а надо, чтобы поняла их только я…