Людмила Евдокимова - Двадцать пятый с половиной кадр

– В этом вы не сомневайтесь…

– Вот и хорошо! Какой фильм вам приятно было бы посмотреть?

– Можно, я принесу свой?

– Конечно. Мы сбросим его в компьютер и сразу вернём. Только не откладывайте надолго.

– Хорошо, я приду к вам завтра.

На этом разговор был окончен. Я получила визитку, на обратной стороне которой уже заранее было указано время моего сеанса: вторник, 4 марта, 10 00. И это снова неприятно меня удивило.

Пройдя в обратной последовательности лабиринтами старинного здания, я задержалась, было, в интернет-клубе на первом этаже, но потом решила посидеть в другом месте.

В кофейне через дорогу в этот ещё не обеденный час посетителей не было. Я заказала капучино с кусочком пиццы и села в дальнем углу.

Сначала в голове у меня было совершенно пусто. Я наслаждалась кофе и ватрушкой с колбасой, о существовании которой в Италии вряд ли слышали.

Немного отдохнув, достала из сумочки диктофон, перемотала кассету на начало и, надев наушники, стала слушать наш разговор. На мгновенье мне показалось, что мой недавний собеседник делает в это время то же самое, и мне стало неприятно.

Прослушав всю запись, я с сожалением поняла, что, хотя и вела себя достаточно осторожно, всё же сделала, как минимум, две ошибки. Во-первых, совершенно напрасно съязвила насчёт родственников Игоря Дмитриевича. И тем показала, что не верю в эту историю. Но главный мой промах в том, что я попросила встретиться с пациенткой, хотя была почти уверена, что это Зина. Конечно же, она скажет, что мы знакомы, и как именно, и через кого.

А что, если этот «Господин двадцать пятый кадр» имеет отношение к истории с пропажей коллекции? Я чувствую – есть здесь какая-то связь! С его возможностями влиять на людей он вполне… стоп! Это же ясно, как божий день: именно Игорь Дмитриевич и есть тот самый «заказчик». Это он при помощи своего метода заставил Зину взять монеты. Наверняка, и отвращение к пище у неё не само собой возникло – надо было подольше подержать её в своей власти.

Но Зина-то! Ей бы в разведке служить: о себе без всяких эмоций. Но как она набросилась на Алю! Будто, и впрямь заподозрила в краже именно её…

Или… а что если она не помнит, что взяла монеты? На дне рождения Зина торопилась на сеанс… Соня сказала, что к психологу. Но, скорее всего, прямо из музея она пошла в «25-й кадр». Значит уже в тот же день с ней могли поработать, чтобы она забыла о случившемся.

Тогда всё могла быть так: Игорь Дмитриевич от кого-то (может, от самой Зины) узнаёт, что в музей будет передан ценный клад. Чтобы до этого момента подержать Зину в зоне своего внимания, он из-за якобы неудачного лечения продлевает сеансы. Затем, в канун передачи клада, при помощи двадцать пятого кадра заставляет её заменить пакет с монетами точно таким же, но с фантиками из фольги. А, получив клад, на очередном сеансе внушает, что ничего не было.

Теперь, конечно же, и аппетит появится – вряд ли её услуги потребуются ещё раз. У него вон сколько потенциальных зомби!

История получается вполне логичной. Но есть одно «но»: никто из действующих в ней лиц не мог знать, что монеты окажутся в литературном музее. Даже, если бы Соловьёв, везя клад, встретил в трамвае какого-то знакомого Игоря Дмитриевича (да хоть бы и его самого!) и рассказал, куда едет и зачем.

Никто не успел бы вот так сразу подготовить и пакет, и алюминиевые копии монет. Да ещё и передать всё это Зине. К тому же, она, в отличие от Марины, никуда из музея не выходила. И к ней никто не приходил, и не звонил (по крайней мере, при мне).

Мистика какая-то! И всё же надо бы поговорить с Соловьёвым. Зайду к нему после лекций…

Чёрт! А про университет-то я забыла! До пары остался всего час, а я ещё хотела кое-что распечатать…

3 марта 2003 года, понедельник. Двадцать три часа. Дома.

Только что приехала от Соловьёвых. Как заеду к ним – считай на весь вечер.

О встрече я успела договориться до занятий – позвонила с кафедры. Сергей Борисович оказался дома.

И после шестой пары я отправилась к нему в гости. Соловьёвы живут недалеко от нашего университета. Решила не ехать трамваем, а пройтись пешком. Тем более – до этого не было времени подготовиться к разговору.

Я шла и прокручивала в голове все известные мне факты. Они разложились так, что информация потенциальному похитителю могла поступить только от Соловьёва. Хотя это выглядело довольно глупо: получалось, что он помог кому-то себя обокрасть. Бред какой-то. Да и не мог Сергей Борисович участвовать в подобной авантюре.