Наталия Мстительная - Голубое утро

— Любопытно, — констатировала писательница, окончательно запутавшись.

Получалось, что супруга шефа полиции украла бриллиантовое колье. «Кто ей мог подкинуть, если её никто не видел? — логично заключила Вермюлер. — Если только сам преступник…»

Судя по всему, Родригес не находил убийство собственной жены любопытным и жестко приказал:

— Прошу всем занять свои комнаты. Допрос будет проводиться по всей форме. У вас есть время позвонить своим адвокатам…

— …которые в Париже! — возмутился граф Орлофф.

Аристократическая бледность исчезла c его лица, уступив место лёгкому румянцу.

Вермюлер поняла, что больше ей тут делать нечего и понеслась галопом в холл, где заканчивали осмотр места очередного происшествия.

«Как жаль, что невозможно раздвоиться, — сокрушалась по дороге женщина. — Сколько всего происходит вокруг!».

Когда писательница влетела в холл, тело, принадлежавшее не далее, как вчера госпоже Родригес, выносили. Прибывшие вместе c шерифом другие полицейские были мрачнее тучи.

Ещё бы сначала убили миллиардера, потом известную фотомодель, a теперь вот супругу самого шефа полиции!

«Никакой логики. Совершенно абсурдные убийства. Может, здесь действует обыкновенный маньяк?» — Вермюлер оглянулась по сторонам, но кроме экономки, Трампса и полицейских больше никого не было.

Госпожа Кранс примчалась в дом взволнованная, то ли от радости, что нашлось колье, то ли от горя, что она лишилась подруги. Она металась и кудахтала, как перепуганная курица, всем мешая. Шериф долго терпел её попытки помочь следствию и, наконец, сказал:

— Всем разойтись по комнатам и ждать меня. Госпожа Кранс, я начну c вас, если не возражаете.

— Конечно, конечно, — засуетилась женщина.

Шериф оглянулся вокруг в поисках спокойного места в этом злополучном доме. Его взгляд задержался на винтовой лестнице, ведущей в столовую, но экономка тут же вмешалась тоном, не терпящим возражений:

— Я буду накрывать к обеду. Или к ужину… Не знаю, как назвать, ведь уже пять часов вечера.

Родригес неприязненно поморщился, но спорить не стал.

— В любом случае, ваш обед начнётся лишь после допроса всех свидетелей, госпожа Нейроу.

Женщина фыркнула и гордо направилась на кухню.

— Пройдемте в свободную комнату, госпожа Кранс, — предложил шериф.

— B спальню Сильвы?!!

— Не бойтесь, её убили не там, — мрачно ответил Родригес, не дожидаясь дальнейших рассуждений.

Вермюлер тут же послушно отправилась в свою комнату, находившуюся по соседству, решив, что позже расспросит экономку o том, что сказали эксперты o смерти супруги шефа полиции.

Писательница металась вдоль стены, разделяющей две комнаты, но слов почти не было слышно. «Не дом, a крепость!» — возмутилась женщина. Она выглянула в коридор в надежде опять подслушать что-нибудь под дверью, но тут же натолкнулась на полицейского, дежурившего там.

— Вернитесь в свою комнату! — отреагировал он бесстрастным голосом.

«Прямо тюрьма какая-то…» — подумала писательница и бросилась к окну. День был жаркий, как обычно, и окно соседней комнаты оказалось открытым. Собственно, закрыть-то его было некому…

Вермюлер высунулась из окна, насколько это было возможным. Она схватилась за деревянную ставню, чтобы не упасть вниз. «Хоть и первый этаж, a всё равно — больно!» — подумала женщина. B это время она потеряла равновесие и, балансируя между садом и собственной спальней, она потянула ставню на себя. Массивная рама больно ударила писательницу прямо по лбу, но результат был достигнут: Вермюлер осталась в комнате, a не снаружи.

Похоже, удар пришёлся кстати, поскольку мозги женщины вдруг прояснились, и её ошеломила неожиданная догадка. Она бросилась к своему блокнотику и лихорадочно записала на чистом листе: «Ставни!».

Потом Вермюлер снова кинулась к окну, напрочь отметая мысль o холодном компрессе, который избавил бы её от шишки на лбу.

— Моё колье, моё "Голубое утро", — плакала госпожа Кранс в соседней комнате.

— Неужели подменили? — нахмурилась писательница, готовая ко всему.

Слышно ей было прекрасно, осталось вникнуть в суть происходящего. Ещё через десять минут всхлипываний госпожи Кранс, Вермюлер поняла, что колье всё же настоящее, просто женщина выражала радость вот таким своеобразным способом. Шериф выкинул очередной окурок в сад и обратился к госпоже Кранс:

— Итак, вы обнаружили, что ваше колье пропало, если не ошибаюсь, когда вы поднялись в столовую.