Андрей Константинов - Перезагрузка

…Когда раздался звонок в дверь, хмельной инспектор нехотя отставил пиво и пошел открывать. Он почти знал, кого увидит сейчас в «прицеле»… И не ошибся – на лестничной площадке действительно стоял Купцов. И не просто стоял, а корчил в глазок рожи и показывал язык.

– Интеллигенция, блин! – вздохнул Петрухин, открывая. – Что, инспектор, совесть заела?

– Совесть, инспектор, не вша, умного человека заесть не способна, – парировал Леонид, просачиваясь сначала в прихожую, а затем, безо всякого приглашения, и на кухню – Но кусает, сволочь, больно… О! Как это кстати! Пивком угостишь?

– Этот интеллигентишка вдобавок еще и нахлебник.

– Спасибо, дружище. Я тоже тебя люблю, – кивнул Купцов, вскрывая ближайшую к себе банку. – Между прочим, я не просто так зашел, а с идеей.

– Ну-ну. Давай, удиви креативом.

– Надо бы поставить этой Лисе АОН. С диктофоном.

Петрухин презрительно фыркнул:

– Браво, инспектор! Вы делаете поразительные успехи! Вот только, боюсь, в Роспатенте откажут в регистрации вашего интеллектуального потуга.

– Это почему?

– Потому что – уже! Уже купил и поставил. – Дмитрий возвратился к прежнему полулежачему положению, сделал затяжной глоток и с плохо скрываемой досадой заговорил о своем разочаровании. Оно же – облом. Следствием которого, собственно, и явился нынешний острый приступ пивного алкоголизма. – Знаешь, Лёньк, а я ведь по твоему совету заглянул сегодня к Брюнету.

– Кто бы сомневался, но только не я.

– Завышенная самооценка – первый шаг на пути к психическому расстройству!.. Короче, зашел я к нему и без предварительной арт-подготовки шарахнул: что за дела, Витя? Если, говорю, она стерва и верить ей нельзя – на кой ляд ей помогать?

– И чего Брюнет?

– А Брюнет, гляжу, замялся. Ну тут я его парой-тройкой убийственных аргументов разгладил и говорю: а ну-ка, телись! Трахаешь эту Лису? Тут Витюша и раскололся. Есть, мол, такое дело. Да, гребу Лисоньку мало-мало. – В этом месте Купцов изобразил на лице понимающе-снисходительное «что и требовалось доказать». – Вообще-то, отношения у них давние. Завязались, еще когда Таня жила со своим художником. Так что слова о любви неразделенной и безнадежной – это так, для светского разговору. А на самом деле имел ее гражданин Брюнет еще на заре туманной зрелости. И вроде как даже какие-то серьезные намерения у него были. Но заметил он вдруг, что…

– Что Таня разбивает сердца?

– Вот дались вам эти сердца! Тоже мне, поэты-лирики! На самом деле там все гораздо прозаичнее. Просто заметил Витя за Лисой привычку хвостом крутить перед мужиками. Причем совершенно бескорыстно.

– Не понял? Что значит – бескорыстно?

– А это значит, что, даже не рассчитывая мужика заклеить или хотя бы перепихнуться, Лиса все равно крутила хвостом. Ну ндравится ей ощущать вокруг себя возбужденных кобельков.

– Таких, как один мой знакомый инспектор? – невинно поинтересовался Леонид. Но, увидев, как недобро набряк приятель, поспешил откреститься: – Шутка. Мягкий, ненавязчивый юмор. Я хотел сказать, что… э-э… ну да, есть такой тип дамочек…

– Ой, вот только не надо изображать из себя специалиста по феминологии! С гинекологическим уклоном!

– Брр… Ты сам-то понял, что сказал?

– Не-а, – честно признался Петрухин. – Ладно, так чего там про тип дамочек?

– Я говорю, это, безусловно, объясняет, почему Брюнет назвал Татьяну Андреевну стервой. Но совершенно не объясняет, почему он все равно хочет помочь. По старой памяти, что ли?

Петрухин вскрыл очередную банку и мрачно сказал:

– По новой, Леня, по новой.

– Что – «по новой»?

– Они сошлись… Вода и камень. Папень и мамень. И далее по тексту…

– Интересно.

– Да ничего особо интересного, Ленчик, здесь нет. Со слов Брюнета, они совершенно случайно встретились нос к носу в «Европе». На какой-то очередной презер-тации. Ну и взыграло ретивое. Седина, как говорится, в бороду. А бес – под ребро.

– Мне кажется, подобное поведение недостойно высокого звания российского олигарха, – прищурился Купцов.

– Ясен пень, недостойно. Лично я до сегодняшнего дня был глубоко убежден в том, что наши олигархи – цвет нации и сплошь высоконравственные люди. А тут, блин, такое разочарование!.. Но ведь это еще не все, Леня. Это еще не все.

– А что еще?

– Звонки Лисе начались спустя примерно неделю после того, как они встретились, а встретившись… хм… снеслись?.. с Брюнетом.

– Хочешь сказать, что Татьяна Андреевна увязала эти звонки с началом возобновления отношения?