Андрей Константинов - Перезагрузка

Саша безвольно опустил голову. Казалось, что он все еще не был способен адекватно воспринимать происходящее.

– Давай-давай, золотце, ручки!

И тут Матвеев неожиданно резко оттолкнулся от стены и ударил Дмитрия головой в живот, одновременно подхватив его руками под колени. Перед глазами Петрухина мелькнул потолок, абажур и… он врезался затылком в Лену.

Матвеев распрямился, как пружина, – рывком. И тотчас ринулся к двери.

Петрухин на автопилоте подставил ногу: Саша упал, но тут же снова вскочил. На плечи ему сзади прыгнул Купцов. Вот теперь казалось бы… Ан нет! Как в поговорке про слона и дробину, Саша развернулся и с силой впечатал Леонида спиной в дверной косяк.

Снова закричала Лена. Охнул Купцов. Он все еще не выпускал Сашу, но парень извернулся, изловчился и – стряхнул с себя Леонида.

– Стой! – заорал Петрухин. – Стой! Стрелять буду!

Вот только стрелять ему было не из чего. Да и права такого он не имел. Потому как то, что происходило сейчас в квартире, квалифицировалось в самом лучшем случае как самоуправство. (Это если прокурор добрый!) А вот ежели по гамбургскому счету – действия партнеров содержали признаки сразу нескольких тяжких преступлений.

– Стой! Стрелять буду! – снова завопил Петрухин.

Дмитрий ощущал персональную вину за происходящее. Если бы он сразу упаковал Сашу в наручники, ничего подобного не могло произойти в принципе! Ведь сказал же Купчина сразу: надень, блин, браслеты… Впрочем, очень похоже на то, что, даже и упакованный в «браслеты», Саша все равно попытался бы бежать. Так же, как зверь, попавший в капкан, все равно пытается уйти, уползти с капканом на перебитой лапе.

– Застрелю на хер! – дико выкатывая глаза, вопил Петрухин.

А Матвеев меж тем тянулся к ружьишку под столом. Секунда-другая – и квартира должна была наполниться грохотом, визгом картечи, запахом пороха и горячей крови. О чем-то подобном подумал сейчас и Купцов. А потому схватил первое, что попалось под руку, – попалась тарелка – и швырнул ее в Сашу. Тарелка ударилась в стену в нескольких сантиметрах от головы Матвеева и, разлетевшись десятками брызг, обожгла кожу лица, шеи.

И Саша – НЕ ВЫДЕРЖАЛ!.. Он ведь тоже был всего лишь человек. Возможно, он принял «взрыв» тарелки за выстрел… возможно… В любом случае, мы этого теперь никогда не узнаем.

Матвеев отпрянул от стола, оставив свою попытку достать оружие. Он пригнулся, стремительно совершил разворот на сто восемьдесят и… прыгнул в окно!

…В темном стекле образовалась еще более темная дыра, окруженная острыми зубьями оконного стекла…

Снизу донесся звук. Звук удара человеческого тела об асфальт.

И хрумкий перезвон бьющихся кусков стекла…

Из дыры потянуло холодным ветром…

Петрухин бежал, перепрыгивая через ступени.

Он бежал и вспоминал, как однажды в молодости сам прыгал в окно. Вернее, прыгать в окно доводилось не единожды, но с четвертого этажа – впервые. Дом был «хрущевский», потолки низкие. Но – четвертый этаж. Тогда в адресе накрыли одного налетчика. Накрыли, по правде говоря, случайно. Но налетчик – Слон его звали – недолго думая сиганул в окно. Петрухин прыгнул вслед за ним. Удивительно, но оба остались живы-здоровы, и – более того – Петрухину пришлось еще метров сто бежать за Слоном по улице.

Дмитрий выскочил из подъезда. На улице продолжал моросить мерзкий дождь. Впрочем, сейчас он приятно холодил горячее лицо. Битое стекло блестело в слабом свете уличного фонаря. В центре этой россыпи стояла лужа густой черной крови, лежал домашний тапок. Дмитрий рванул под арку, выскочил в переулок…

Зажимая руками горло, Саша медленно шел по Апраксину, а за ним тянулся кровавый черный след. Его качало, но он шел… Завизжала попавшаяся навстречу Матвееву девушка, заскулил пудель на поводке. Саша шел, качаясь, по улице, и босые ноги печатали кровавый след…

Петрухин догнал его легко, быстро. Он посмотрел Саше в глаза и понял, что наручники больше не нужны. Матвеев зажимал руками длинную резаную рану на горле и груди. Из-под рук текла кровь. Она текла толчками, но с каждой секундой толчки становились слабее. Разрезанная в нескольких местах футболка Саши обильно пропиталась кровью. Джинсы тоже были вспороты, кровь текла по ногам.

– Саша! – ударил сзади крик. – Сашенька!!!

Матвеев обернулся – его тут же повело, и Петрухин придержал Сашу за локоть. Лена подбежала и, оттолкнув Петрухина, прильнула к своему мужчине, который медленно осел на асфальт.