Андрей Константинов - Перезагрузка

– Да ты чего, Дима?! Я даже не знаю, как он выглядит! Оно мне без надобности.

– Понятно. Значит, объявление о сдаче комнаты в газету подавали? Или постояльца через знакомых искали?

– Объявление. Бесплатное, – подтвердил Смирнов. – В эту… как ее?.. «Руки в руки».

– «Из рук в руки»?

– Во-во… У меня ведь две комнаты-то. Жену похоронил в прошлом году. Куда мне две? Да и денег, по правде, не хватает. Дай-ка, думаю, сдам. Если, конечно, нормальному человеку. Вот Сашок самый первый позвонил… То да се… На другой день, ближе к вечеру, подъехал, посмотрел. Ему всё понравилось. А чего? Комната отдельная…

– Комнату официально сдавал? Или?..

– Хм…

– Да ты не думай ничего такого, Анатоль Степаныч! Я же не в части налоговых претензий, а к тому, что сейчас вроде как надо согласие соседей спрашивать.

– Да какие там, в жопу, соседи! – нахмурился «за наболевшее» Смирнов. – Штейнеры года два как к детям в Израиль укатили. Ихнюю комнату Шестаковы приватизировали. А мне, между прочим, ни копеечки с того не забашляли. Так что пусть сидят и не чирикают. Согласие еще спрашивать.

«Вот они, старые базы. Никаких Штейнеров уже давно и в помине нет, – автоматически среагировал на поведанное Петрухин. – А сколько там еще подобных несоответствий?.. М-да, вот чем хороша была служба в милиции? Да тем, что в твоем распоряжении всегда имелась исключительно актуальная, регулярно обновляемая официальная информация!»

– Ясно. А за какой срок вы взяли с постояльца деньги?

– Ну я-то хотел за три месяца сразу, но он сказал, что извини, мол, отец, сейчас с деньгами напряженка. За два месяца сойдемся? Ладно, говорю, Сашок, давай…

– А фамилия у этого Сашка есть?

Хозяин посмотрел на Дмитрия с легким сожалением, словно бы на идиота, и совершенно резонно ответил:

– Есть, конечно… Не бывает человек без фамилии.

– И какая же?

– Э-э… забыл я, – развел руками Смирнов и изобразил на лице столь искренне-виноватую улыбку, что сразу сделалось понятно: не врет, Анатолий Степанович, и в самом деле – не в курсе.

– Ну как же так, Анатоль Степаныч? Вы в паспорт-то к нему хоть заглядывали? Может, хотя бы отчество? Год рождения?

– Заглядывать-то заглядывал. Показывал он мне паспорт. Да вот забыл я… Память уже худая… Это всё она, проклятая. – Степанов сердито покосился на бутылку, а затем абсолютно нелогично плеснул себе еще. – Ну, давай за память!

– А много вещей было у вашего постояльца? – нетерпеливо спросил Петрухин, пропуская тост.

– Какое там! Одна сумка. Большая, правда. С ремнем, чтобы на плече носить.

– А как он одет был?

– Да как все сейчас: куртка черная кожаная, шапочка вязаная, тоже черная. Штаны. Джинсы. Синие вроде.

– А длинное черное пальто у него было?

– Не. Не было… Вернее, он его потом уже купил. Вот как раз в тот день, как съезжал, да – был в пальто. Выходил утром из дома – ко мне заглянул: как, говорит, моя обновка? Не морщит? Нормально сидит? А чего ж, говорю? Нормально… Он и ушел.

– Понятно, пальтецо у Саши не топорщилось… – вслух задумался Петрухин. – Ну а вообще: что за человек этот Саша? Откуда объявился?

– Приезжий. С Вологды… Сказал, что хочет в Питере работу найти.

– Нашел?

– Вроде бы.

– А какую именно? О чем вы вообще с ним говорили? Может, сиживали вместе вечерами? Как мы сейчас?

– Дык о чем говорили? Да он из молчунов, особо с ним не поговоришь: здрасте – до свиданья. Выпивать тоже не выпивали. Я его и с запахом-то не припомню. Некурящий. Резинку жевал все время. А чего в ней хорошего?

– То есть, чем конкретно он здесь занимался, вы тоже сказать не можете?

– Хрен его знает, чем он занимался. Уйдет из дому часов в десять или в двенадцать – и нет его весь день… А вообще – я в чужую жизнь нос не сую… Если бы, конечно, под это дело – оно еще куда ни шло. А так…

– Экий вы, Анатолий Степаныч, нелюбопытный человек, – вздохнул Петрухин. – А с деньгами, значит, у него было не особо?

– Сперва не особо. А потом, я ж говорю, заработок он, похоже, нашел… Бутылку заморскую, дорогую на День космонавтики подогнал… Пальто вот, получается, купил… Мобилу…

– А ты имеешь какое-то отношение к космосу?

– Дима, да ты чё! Откуда? Я же тебе говорил: всю сознательную жисть на верфях! Морской щит державы ковали! Вот и доковались, мля… Но за Юру, за Гагарина, я в этот день завсегда поднимаю… Вам-то, молодым, этого не понять. Но для нашего поколения Гагарин – это святое!

– Понятно, – нетерпеливо соглашаясь, кивнул давно разменявший четвертый десяток, а потому лишь с натяжкой подпадающий под категорию «молодых» Петрухин. – Так, еще раз: когда, говорите, у Саши деньги-то появились?