Николай Чергинец - Выстрел в прошлое

– Дайте гостю салфетки, – крикнул Давид, и Марат, точнее, его костюм был спасен.

– Истину говорят: «Жалок человек, вынужденный есть в одиночку». Выпьем за прекрасную возможность узнать друг друга! – провозгласил Гия, хинкали подняли его настроение.

Оказалось, что мясо с многими специями, которое содержалось внутри «пельменя» пустило обильный сок, он, обжигая неумелого едока и пачкая его галстук, тем не менее составлял главную прелесть этого блюда. Что и говорить, мясо для него было использовано отборное.

Пистолеты пришлось вскоре переложить из-за пояса в карманы. Животы начали вспучиваться, а ноги наливаться тяжестью, и гости запросились на перекур. Давид и Гия в это время принялись обзванивать своих друзей, сообщая им, что Ираклию приказано «готовить все». Судя по разговору, это был сильнейший аргумент…

Расположившись в курительной комнате, они с интересом разглядывали роскошные кальяны и коллекции трубок, собранные хозяином.

– Ну, как тебе все это, Седой? – спросил Боб.

– Грузия – страна контрастов, – пошутил Марат.

– По-моему, мы попали, куда следует, наконец, – рассудил Боб.

– Сейчас покормят и опять поведут на убой.

– Будем отстреливаться, – Богуслав достал из кармана пистолет и проверил его. – Три патрона. А у тебя?

Марат протянул ему запасную обойму, извлеченную из кармана одного из похитителей:

– У меня один пустой – этот дурак расстрелял все, а второй полный. И даже почищенный…

– Ничего, прорвемся.

Под вечер, когда Боб стал с трудом отдуваться от поглощенной пищи, начали собйраться гости, и застолье постепенно набирало настоящую силу. Собрался традиционный политический бомонд: партийные функционеры, депутаты, журналисты, бизнесмены. Покатились один за другим пышные тосты, в которых без всякой меры расхваливались присутствующие.

Ираклий лично подал фундаментальное сациви из трех индеек, заслужив аплодисменты, переходящие в овацию.

Познакомившись с десятком гостей, Боб и Марат почувствовали себя в относительной безопасности – при таком количестве свидетелей с ними ничего дурного произойти не должно было. Хотя бдительности, конечно, не теряли.

Когда за окнами стемнело, а они в очередной раз отдыхали от еды в курилке, туда зашел Давид Лоладзе. Он был насторожен и заметно волновался:

– Как вы, готовы к встрече?

– Оба или только один? – спросил его Боб.

– Не знаю, но вас ждут в саду. Из комнаты налево спуститесь по лестнице и выходите. Не обнажайте оружие, иначе они сразу начнут стрелять. Надеюсь, вы не устроите нам бойню под деревьями.

– У вас для этого отведен гараж? – довольно нелюбезно напомнил Марат.

– Идите… – сказал грузин. – В подвале вас не собирались убивать.

Они поправили оружие, снова переместив его за пояс, и спустились.

– Хорошенькое напутствие, – пробормотал Боб, Марат молчал.

Напрягая слух, они пошли один за другим с некоторым интервалом по дорожке. В саду горели фонари, поэтому все было наполнено переплетением густой тени от молодой листвы фруктовых деревьев и мертвенного света плафонов.

– Остановитесь на свету, – потребовал глухой голос, когда они достаточно далеко углубились и даже увидели ограду невдалеке.

Остановились, расставили руки, слегка повернулись, показывая себя.

– Хорошо, пистолеты за спиной не трогайте, и все будет в порядке, – сказал второй голос.

С двух сторон показались мужчины, державшие в руках миниатюрные полицейские автоматы чешского производства. Стволы были вежливо направлены вниз, но парни были наготове. Насколько можно было рассмотреть, один был действительно русским, второй, – наверное, осетин.

– Что передавал нам Хачик? – спросил осетин. – Как его здоровье?

– Благополучно, – начал было Боб.

Марат перебил его:

– Извините, парни, я не знаю вас в лицо и не очень доверяю Давиду. Как мне узнать, что вы – это вы?

Русский усмехнулся:

– А кто я должен быть?

– Ованесян говорил, что тебя называли «майор» или «Кожан». Настоящих имени и фамилии он не знает.

– Правильно. Что же делать? Разойдемся или постреляем? Документы мои – липа, у Зураба тоже.

– Фото Зураба я мельком видел, но старое, к тому же ты отпустил бороду, изменился. Надбровные дуги похожи… Слушайте, я вспомнил: у тебя должен быть шрам.

– Вот здесь, – Зураб ткнул пальцем в правую ногу.

Марат промолчал. Повисла пауза. Ее разрядил Кожан:

– Да ладно тебе, покажи парню шрам. Я его знаю.

Тогда осетин положил автомат на землю, вышел на свет и высоко закатал широкую штанину – на бедре высветился широкий и длинный шрам, небрежно зашитый в полевых условиях.