Р. Остин Фримен - Тайна Анджелины Фруд. Серия «Мир детектива»

– Не знаю, как на еду, а на кокаин и табак у него деньги еще есть. А так же и на выпивку в таверне, – сухо заметил я. – Хотелось бы надеяться, что он никогда не отыщет вашего адреса.

– Я тоже надеюсь на это, – сказала она. – Если он найдет меня, то мне придется уехать отсюда. Я проделывала такое дважды, и повторения мне не хочется. В этом городе я живу не более пары месяцев и нахожу его очень приятным и тихим. Вы видите, доктор Стренджвей, что если я поступлю так, как посоветовал мне мистер Джепп, то вы приобретете совершенно безнадежного пациента. Для супружеских проблем не существует лечения.

– Это так, – согласился я, вставая и беря шляпу. – Но с их физическими симптомами вполне можно справиться. Если вы согласитесь стать моей пациенткой, то я пришлю вам тонизирующее средство, да и потом, если вы разрешите мне, буду навещать вас время от времени. Возможно, я смогу помочь вам преодолеть хотя бы некоторые из ваших трудностей.

– Это было бы очень мило с вашей стороны, – ответила она, встала и тепло пожала мне руку. И хотя я попросил ее не провожать меня до двери на улицу, она вышла со мной в прихожую и улыбнулась на прощание.

Спустившись по ступенькам, я некоторое время постоял в нерешительности, а затем, вместо того чтобы идти домой, свернул на улицу, ведущую к собору и мосту. Я шел медленно, глубоко задумавшись и размышляя над историей, которую только что услышал. Это была история, достойная сожаления, а спокойная и сдержанная манера рассказа Анджелины делала ее еще более трагичной. Все мое существо восставало против этих преследований, доставляющих несчастной женщине столько страданий. Ее так называемый «муж» был, без сомнения, жалким негодяем, и никакой надежды, что он когда-либо исправится, не существовало. Подобные люди безнадежны с самого своего рождения, да и рождены-то они лишь затем, чтобы самим терпеть несчастья и приносить их другим. Но печальнее всего, что в ту бездну, в которую они обречены упасть, – и спасти их невозможно! – они тащат за собой и нормальных, разумных и здоровых людей, которым от рождения завещано совсем другое, а именно счастливая и полная радостей жизнь. Я думал о женщине, с которой только что попрощался, – женщине красивой, возвышенной, энергичной и, возможно, даже талантливой. Какое будущее ее ждет? Неужели всю жизнь она должна будет терпеть преследования этого накаченного наркотиками ничтожества, пока милосердная смерть не разрушит их опрометчивый союз?!

Это последнее соображение придало моим мыслям новый поворот. С какой целью, спросил я себя, этот негодяй разыскивает ее? Просто ли для того, чтобы выклянчить немного денег, или с какой-то другой, более зловещей целью? Я вспомнил его лицо – злое, лживое, мстительное. Одно я знал о нем определенно: этот человек уже пытался убить свою супругу, а теперь он постоянно имел при себе холодное оружие. Для чего оно ему – для простого ли принуждения или для мести, для совершения убийства?

Размышляя таким образом, я медленно прошел еще несколько кварталов, пока вдруг не обнаружил себя перед средневекового вида строением с крышей о трех коньках, походившим на какое-то богоугодное заведение. Лампа перед входом освещала каменную плиту с довольно длинной надписью на ней, и я подошел поближе, чтобы прочитать ее. Оказалось, что в здании располагалась знаменитая ночлежка, основанная еще в шестнадцатом веке достопочтенным Ричардом Уоттсом. Согласно завещанию основателя, каждую ночь в этом заведении могли найти бесплатное пристанище «шесть бедных путешественников», которые, и это оговаривалось особо, не были ни беглыми преступниками, ни проезжими «торгашами». Я размышлял (как, без сомнения, и многие до меня) о странной нелюбви Ричарда Уоттса к классу торговцев, как дверь ночлежки резко распахнулась, и какой-то человек выскочил на улицу, едва не сбив меня с ног. Он взволнованно обратился ко мне:

– Эй, начальник, не подскажешь, где здесь найти лекаря?

– Вы уже нашли его, я врач, – ответил я. – Чем я могу вам помочь?

– Здесь какой-то парень бьется в падучей, – сказал он, отступая и придерживая для меня дверь.

Я вошел. В просторной, почти необставленной комнате я обнаружил четырех мужчин и одну женщину, одетую как сестра милосердия. Они с тревогой смотрели на пятого мужчину, корчащегося на полу.

– Я привел лекаря, хозяйка, – сказал пришедший со мной.

– Замечательно, Симмонс! – воскликнула та. – Похоже, вы не теряли времени даром!