Владимир Голубев - Окаянное лето

– А ты видел труп?

– Да, в тот день я был дежурным по части. Во втором часу ночи мне позвонили из караульного помещения и доложили о выстреле на посту возле одного из складов с вооружением. Мы подняли по тревоге всю часть. ЧП и есть ЧП. А утром я даже отправлял его в морг. Лицо спокойное, видимо, он не ожидал выстрела и даже не успел испугаться.

– А одежда на нём была повреждена или нет?

– Да нет, всё по уставу.

– Тебя, надеюсь, не накажут из-за того, что убийство произошло в твоё дежурство?

– Однозначно накажут. А я только вознамерился перевестись поближе к дому, к любимой доченьке, а теперь даже и не знаю, как бы ещё дальше не сослали служить.

– Куда уж дальше, папа? Из твоего окна видны ледовитые моря. Ушлют на Северный полюс, что ли?

– У тебя, какая оценка по географии?

– Какая? Конечно, пять. От Зинаиды Фёдоровны. Она ещё тебя и маму учила, и я так подозреваю, что и бабушку с дедушкой. Но если честно признаться – я полный кретин в географии.

– Приеду в отпуск, загляну в школу. Проверю ваши карты и глобусы и, наверно, куплю другие, где есть Новая Земля, Земля Франца-Иосифа, Новосибирские острова и так далее и тому подобное.

– А, что острова Франца-Иосифа тоже наши? Ты ничего не путаешь?

– Не путаю, Алёна Сенкевич. Ты хоть краем глаза смотришь новости?

– Да, дедушка приучил.

– Молодец, Александр Сергеевич. Так вот об освоении нашей Арктики говорят постоянно, в том числе об открытии там новых гарнизонов. Так меня вместо родной области за такой залёт с убийством, да ещё дезертиром, зашлют, скорее всего, как говорится, за Можай.

– Про «Можай» я недавно уже слышала. Хреново. Думала, ты будешь поближе ко мне, и мы чаще будем видеться. А ты опять хочешь отвертеться от обязанности участвовать в воспитании дочки.

– Не горюй, я думаю, что всё наладится. Не сегодня-завтра изловят этого дурака, и всё выяснится.

– Ладно, давай завтракать. Но не забудь про моё умение отличать правду от неправды. В здешней деревне про детектор лжи, наверно, и не слышали?

– В штабе уже есть. Я перед назначением на вышестоящую должность два раза проходил.

– И как?

– Успешно. Ну там всякие заковыристые вопросы, и даже про взятки.

– Я и не сомневалась в тебе, папочка.

– Откуда у капитана из части постоянной боевой готовности возьмутся помыслы хитроумного коррупционера?

– Будем надеяться на лучшее.

– Да, наш север своих не сдаёт!

– Как дела в школе? Ты нашла общий язык с физикой, химией?

– Папа, не сыпь мне соль на рану, ты ещё про математику спроси.

– Понятно, с точными науками – загвоздка. А с ребятами в классе как у тебя? Нашла общие темы?

– С пацанами нормально, с девчонками по-прежнему не очень. У них на уме – косметика, мальчики и те де и те пе.

– Но ты же сама – девушка! С ребятами проще. Хотя есть три девчонки, они думают как я, только при всех боятся признаться.

– В общем, группа поддержки у тебя имеется. Давай завтракать.

– Ты можешь мне ответить на непростой вопрос?

– Конечно.

– Только честно, без всякого там бла-бла.

– Алёна, тебе врать бесполезно. Что ты хочешь спросить?

– Папа, а в чём смысл жизни? Ну не кого-то там, а твой и мой, а?

Капитан сглотнул слюну и его взгляд застыл на противоположной стене.

– Можешь ты вот так, как бы между делом убить одним вопросом. Я же солдат, а не мыслитель, дочка.

– Вот только не надо. Ты для чего живёшь?

– Я, ну там для тебя, родителей, солдат и друзей. Для Родины.

– Брось, родины бывают разные. Вспомни фашистскую Германию.

– Да, случается, они переходят на сторону зла. – Отец умолк и развёл руками. – Тогда не знаю. Хотя, постой, вот совесть. Жить по ней и есть смысл. Хотя я, если честно, сбивался не раз.

– Совесть? Может быть, я подумаю. А теперь меня ожидают тарелки и сковородки.

Алёна накрывала на стол. Отец оперся спиной на подоконник, и не сводил с гостьи весёлых глаз. Но юной хозяйке из блюд удалась только яичница с сосисками, а комочные айсберги из манной каши были отвергнуты.

– Да ты прямо настоящая повариха!

– Не смущай меня, папа.

– Смотри какие разносолы! Я-то, бывало, утром хлебну пустого чая и строевым шагом в часть.

– Жениться тебе надо, папа. Я смотрю у тебя две зубные щётки – синяя и красная. Кто она? Ты кого-то прячешь от меня?

– Это я забыл выкинуть старую щётку.

В ухе девочки привычно звякнул неведомый колокольчик, означающий только одно – произнесена ложь. Алёна повернулась к отцу:

– Родители должны говорить детям правду? Правда, папа? Или ты запамятовал о моих способностях?