– Да нет, не забыл. Я тут даже с военными медиками советовался по поводу твоего непонятного дара. Они все твердят в один голос – ты просто феномен, неизвестный науке.
– Поэтому скорее колись про свою подругу.
– Была у меня одна, так сказать, знакомая, но Света мне не светит, так-то, доча. А зубную щётку я всё же выкину. Насколько я знаю – воспоминания и призраки зубы не чистят, и тапочки им не надобны.
– Не переживай, у тебя всё наладится, всё будет хорошо. Ты ещё встретишь свою суженую, здесь, на земле, или там, на небесах.
– Спасибо, милая, но я туда не тороплюсь. Потом, пожалуйста, не говори «всё будет хорошо». В жизни более дебильной фразы я не встречал.
– Почему? Так все говорят.
– У нас тут жил старый дед, капитан. Остался в Арктике после отсидки в ГУЛАГе как член семьи расстрелянного «врага народа». Так вот, всю жизнь он водил теплоходы в Диксон, Игарку, Певек и бухту Провидения. Знал Северный морской путь как свои пять пальцев. К нему, пенсионеру, перед каждой навигацией толпой шли штурманы и капитаны. Но я собирался сказать совсем не об этом. Когда мы сталкивались в магазине, я у него спрашивал, мол, как дела? А он мне неизменно отвечал – «Всё будет хорошо!» А сам старый, хворый. Так вот, ты мне скажи на милость – что это «всё будет хорошо»? Он, выходит, поджидал юность и счастье, или сгинувшую в лагерях семью? Умер он в прошлом месяце, едва-едва не дотянул до открытия очередной навигации. Отнесли на кладбище, опустили в мерзлоту «морского волка», спалили рожок холостых патронов, и всё. Так скажи мне, когда же «всё будет хорошо»? Как вспомню его, так прямо стоит у меня перед глазами, как живой, с авоськой и в старом бушлате.
Игорь смолк, отвернулся к окну, словно разглядывал письмена неведомых рас на пыльном стекле. Алёна молчала, отчего-то ощутив за собой вину за одиночество отца и за неуместные слова.
Жуков, не поворачиваясь от окон соседнего дома, пробурчал:
– Как ты думаешь, у меня нет ни-ка-ких шансов примириться с Людмилой Александровной?
– Какие шансы, папа? Твои шансы – поют романсы! Мама родит со дня на день, у неё уже идёт восьмой месяц беременности! И, насколько я понимаю, совсем не ты отец ребёнка. А потом, ты знаешь – у неё есть муж! Тебя это не смущает?
– Да, я знаю про мужа, – Игорь хлопнул ладонью по подоконнику. – Но какой же я был идиот целых пятнадцать лет! Дождался! Дотянул!
– Не кори себя, ведь прошлого не вернёшь, говорит бабушка. Даже сказка чурается провалов во времени.
– Как ты думаешь, почему у меня всё так вышло с твоей мамой? Из нас бы могла получиться счастливая семья, как в доброй сказке-были, помнишь – «…и жили они долго и счастливо, и умерли в один день».
– Я, пока искала тебя, думала об этом, и мне кажется…
– Продолжай, пожалуйста, для меня это очень важно.
– Но ты не обидишься на меня?
– Конечно, нет.
– Ты не простил мою маму, за её якобы измену, хотя, как выяснилось, её и прощать было не за что. Получается, всё без затей – из-за своей гордыни ты обидел невинного человека. Поэтому у тебя в жизни такой кавардак, ты никак не можешь войти в свою колею. Но я всё равно люблю тебя, и это главное. Но не из-за того, что ты мой биологический отец, а потому, что ты сейчас раскаиваешься. Я ни за что не стала бы приезжать к тебе, если бы ты не жалел и не сетовал о своих ошибках. Но мне совсем не хочется об этом говорить.
– Хорошо. Давай только ещё разок как-нибудь вернёмся к этому разговору?
– Как скажешь. Только тебе надо поскорее жениться. В вашем городе есть приличные невесты?
– Алёна, я тоже не готов сейчас говорить об этом.
– Прости, не буду.
Они молча позавтракали, хотя Жуков с трудом глотал яичницу, да и девочка после разговора почувствовала себя не совсем в своей тарелке. Чтобы хоть как-то отвлечь дочку от грустных мыслей, капитан напомнил:
– Пока не забыл, пожалуйста, не оставляй еду на подоконнике, прилетит чайка-баклан и всё сопрёт, и мало того, что обокрадёт – ещё нагадит.
– Прямо как человек. А я и думаю, почему они тут всё летают и так борзо в окна заглядывают.
– Посмотри в интернете, там полно забавных роликов про наших птиц. Они любой вороне дадут сто очков вперёд.
– А кроме прожорливых птичек в посёлке есть что-то интересное?
– Всё увидишь: северных оленей и песцов, белух, и может, даже моржей, если повезёт.
– Здорово, а ты знаешь, со мной летело трое арабов, и от них на весь салон пахло пряностями. Зачем их сюда принесло? Арктическое побережье не благословенная Европа и тем более не Америка?
Читать дальше