Ольга Иконникова - Кафедра

И что всё-таки я должна ответить? Соврать, что никогда не вру?

Я выбираю нейтральное:

– Я стараюсь не врать.

И, кажется, краснею.

Он снисходительно усмехается:

– Так я тоже стараюсь.

Я благоразумно не продолжаю это разговор, а перехожу к теме занятия. Объясняю материал долго и тщательно. А когда до конца лекции остается минут пять, поднимаю взгляд от своих бумажек и спрашиваю:

– Вам всё понятно?

Я смотрю на скучающие лица студентов и на секунду (всего на секунду!) останавливаюсь на лице Воронцова. Вижу ухмылку на его губах. Кажется, мой взгляд он воспринимает как предложением ответить на заданный вопрос.

И он отвечает:

– Нет, Алиса Афанасьевна, нам совершенно ничего не понятно.

Кто-то из девочек ахает. Аудитория заинтересованно настораживается.

– Вы нам сегодня половину главы налогового кодекса дословно продиктовали – без каких бы то ни было пояснений и комментариев. Вы бы нам сказали заранее – мы бы эту главу распечатали – чтобы не писать. Принтеры давно уже изобрели.

Мне становится жарко. Я закусываю губу, чтобы не расплакаться прямо тут, при них.

Кто-то шикает на Воронцова, и он картинно удивляется:

– А что я такого сказал? Всего лишь правду.

Я отпускаю студентов и нервно собираю бумаги со стола. Ребята тихо выходят из аудитории. На лицах некоторых из них – виноватые улыбки. Воронцов тоже не задерживается. Ему кажется излишним попросить прощения.

К моему столу подходит староста – скромная девочка в очках.

– Алиса Афанасьевна, я извиниться хотела за то, что пропустила прошлое занятие. Мне родителям нужно было помочь картошку выкопать. Но я уже всё переписала у девочек.

Я киваю – дескать, всё в порядке. Но она не уходит.

– Алиса Афанасьевна, и Воронцова, пожалуйста, извините. Уверена, он не хотел вас обидеть.

Во взгляде ее такая мольба, что я еще раз киваю – ладно, проехали.

Приемы у Кирсановых пользуются большой известностью в кругу их многочисленных знакомых. Правда, я приглашена на такой прием первый раз, но вот Сашка бывал на них неоднократно. Отзывается он о них с обычной для него иронией – говорит, что от обилия присутствующих там блистательных личностей (слово «блистательные» он произносит с заметной издевкой) у него начинает кружиться голова, и он редко выдерживает там дольше пары часов.

В этот раз Дарья, как и обещал Вадим, тоже приглашает «интересных собеседников» (в числе ее подруг значатся и поэтессы, и актрисы, и жены известных художников и политиков городского и областного масштабов) и выставляет роскошный торт.

Видно, что роль хозяйки сего почти светского мероприятия сильно греет ей душу.

Она, разумеется, – королева вечера. В строгом темно-зеленом платье она так хороша, что остальные собравшиеся в квартире Кирсановых женщины, должно быть, чувствуют себя рядом с ней неуютно. Впрочем, я знала, что так и будет, а потому отнюдь не испытываю разочарования. К тому же, к этому визиту я подготовилась основательно, впервые надев облегающее светло-серое платье, привезенное летом Андреем из Америки.

– Милое платьице, – говорит Даша, встречая меня на пороге гостиной. – Великолепно сидит. Сама шила?

– Ну, что ты! – деланно возмущаюсь я. – Это – «Версаче»!

И с радостью замечаю, как широко раскрывается ее рот. Думаю, после моего ответа ее красивое платье уже не так ее согревает.

Сашина сестра Машка от приглашения на эту вечеринку отказалась, и, пожалуй, оказалась права – слушать разговоры незнакомых людей, почти сплошь мнящих себя гениями, ужасно скучно.

Вадим наслаждается ролью хозяина гораздо меньше супруги, и с другого конца комнаты подает мне сигналы sos. Большая часть гостей приглашена именно Дашей, и он имеет к ним примерно такое же отношение, как и я. Непосредственно с его стороны на вечеринке – только я, Сашка, Никита Квасцов и Светлана Елизарова, с которой мы дружим еще с университетской поры.

Елизарова отнюдь не красавица, знает это и с Дашей тягаться не пытается. У них – взаимная нелюбовь, внешне, впрочем, никак не проявляющаяся. Даша, наверно, и пригласила-то ее лишь потому, что на этом настоял Вадим.

– Ты с кем-нибудь из них знакома? – Света взглядом показывает на толпу набросившихся на бутерброды с икрой гостей.

Я отрицательно качаю головой и говорю, что ничуть об этом не жалею.

Она понимающе хмыкает. Одета она просто, но со вкусом – никакой вычурности, мишуры. Коротко стриженные черные волосы делают ее похожей на девочку-подростка.