Пит Трон - Вышедший из строя. Серия «Конец пути». Книга ІІ

Конец 1980-х был временем полного хаоса в Нью-Йорке. Крэк-кокаин заполонил улицы. Он овладевал жертвами, заставляя их идти на преступления, на которые иначе они никогда бы не решились. Крэк воевал против жителей Нью-Йорка, и лишь некоторые полицейские осмелились бороться с безжалостными представителями наркобизнеса. Для многих это была проигранная битва. Но были и те из нас, кто стремился победить врага и добиться справедливости любой ценой, даже если это приведёт к нарушению правил. Чтобы сразиться с монстром, нужно стать монстром. Нужно думать, как он, и быть таким же безжалостным. Именно так я всё видел.

Я вступил в мир, которому не принадлежал, в зрелые двадцать два года. Я быстро адаптировался, став одним целым с этим миром. Меня окружали те, кого я защищал, но чаще – те, кого вынужден был арестовывать. Это было, мягко говоря, жестокое время в моей жизни. И образ, который я создал, захватил меня цепко и навсегда. Я должен был думать, как мошенник, чтобы победить самых опасных наркопреступников. Позже этот мир затащил меня в кромешный ад, стал местом, превратившим меня в узника.

Я научился жить тремя жизнями одновременно: полицейской, тюремной жизнью и семейной. Часто бывало – хотя таких случаев и сейчас хватает, – когда мне приходилось удерживать эти разные жизни отдельно друг от друга.

Радио захрипело:

– Кто-нибудь из Двадцать пятого подразделения готов выехать на множественные выстрелы в район Сто тридцать пятой улицы и Парк-авеню?

Свободных патрульных машин Полиции Нью-Йорка или Полиции жилищного управления не было. Это была напряжённая ночь, и все подразделения работали. Я ответил Центру:

– Это Жилищная полиция, едем на вызов.

– Окей. Преступник – латиноамериканец, одет в коричневую куртку.

– Принято.

Райно проверил глок.

– Готов действовать, Бэтмен.

Подъезжая к месту, где, как сообщалось, стреляли, я услышал две очереди из крупнокалиберного пистолета. Звук походил на пушечную канонаду.

– Плохо, брат. Похоже на магнум сорок пятого или триста пятьдесят седьмого калибра.

Я выключил «люстру» на нашей патрульной машине и медленно свернул на Сто тридцать четвёртую улицу.

– Бэт, когда выйдем из машины, держись поближе, чтобы видеть друг друга. Сигнализировать только жестами, брат.

Я поднял большой палец.

– Райно, идём без фонарей.

На стене здания на уровне крыши висел старый квадратный светильник, который то включался, то выключался. В переулке почти не горел свет.

– Райно, думаю, можем идти в темноте незаметно. А теперь переходим к сигналам руками, брат.

Когда мы вышли из машины, я почувствовал запах свежего жевательного табака «Скоал», щепотку которого Райно только что положил в рот. Чёрт, это дерьмо сильно пахло, особенно вначале.

Райно выплюнул кусок, и тот прилип к его нижней губе. Улыбаясь, он громко выдохнул:

– О да, Бэт, вкус райский.

Каждый день он брал в дежурство новую банку, плотно забитую влажной жевательной массой, и не выпускал её из рук, постоянно щёлкая по крышке большим пальцем.

– Да, брат, сегодня товар хороший, – говорил он и при этом всегда добавлял, протягивая мне банку: – Перестань быть злюкой и попробуй, братан.

На что я ему постоянно отвечал:

– Нет уж, спасибо, Райно. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что это чертовски отвратительная привычка?

– Да, чел, всё время. К чёрту всех, мне нравится. Никогда не выйду дежурить без моего зелья.

Когда мы патрулировали или выпивали где-нибудь в баре, он сплёвывал эту дрянь в подвернувшийся пластиковый стаканчик. Он жевал табак весь обход, наполняя чашку вонючей массой и вежливо спрашивая: «Хочешь глоток?»

Я давился от запаха.

– Убери от меня эту гадость.

– Ты же знаешь, что однажды перепутаешь и выпьешь эту штуку вместо своего кофе, Пит.

Мы смеялись каждый раз, когда он это говорил.

– Пойдём поймаем этого ублюдка, Бэт. Кстати, я слышал, что ты второй лучший жилищный полицейский в городе.

– Забавно, я слышал то же самое о тебе, Райно. Мы всегда будем первыми, брат, кто бы с нами ни тягался.

Войдя в тёмный переулок, мы переключились на общение жестами. Мы шли между двумя заброшенными зданиями, которые выглядели так, будто вот-вот рухнут, если подует сильный ветер. Везде валялись битое стекло, кирпичи, выпавшие из стен, и использованные иглы от героина, внутри которых всё ещё оставалась засохшая кровь.

Примерно в пяти метрах я заметил тёмную фигуру. Преступник повернулся ко мне и трижды выстрелил, целясь мне в грудь и живот. Пули пронзили меня, распространив боль, как лесной пожар. Я, открыв ответный огонь, выпустил шесть пуль. Но ни разу не попал. Что за ерунда! Выстрелы должны были его остановить, он должен был уже лежать на земле!