Ирина Зарубина - Приговор без суда

— Да нет. Там стена была — вот планчик, видите, — перелистнул он бумаги в папке. — Вот так стоял Дюков, вот так лежал Севастьянов. Пули должны были в стену попасть. Я сам эту стену видел — чистая.

— Андрей, а Сапожникова вы допрашивали? — спросила Клавдия, уже чувствуя, что ее снова ждет сюрприз.

И точно. Чиханков вдруг потупился, стал ковырять, как нашкодивший школьник, столешницу.

— В чем дело, Андрюха? — наклонилась к нему Ирина.

— Не допрашивал.

— Почему?

— Не имел права, — еле слышно произнес Чиханков.

— Как это? — не поняла Клавдия.

Чиханков поднял на нее невыразительные глаза, в которых тем не менее сквозило плохо скрываемое торжество.

— А вы не заметили?

— Чего?

Чиханков снова перелистнул бумажки в деле и остановился на постановлении о задержании Сапожникова.

— Это же я подделал.

— Ордер подделал? — ахнула Ирина. — Ты что?

— А что? Были же показания Дюкова, вот я и решил…

— Постой, почему ты решил? А Толкунов что?

— Толкунов сказал — нечего заниматься Сапожниковым. Раскрути сначала Дюкова по полной программе. Вот я на свой страх и риск…

— Ты феномен, — выдохнула Ирина. — Понятно, почему тебя держат в стажерах.

Клавдии тоже кое-что было понятно. Нет, не бездарен этот парень. Он, наверное, слишком прям. Это его заслуга, это его беда.

— Значит, Толкунов был против?

— Ну.

— И у вас об аресте Сапожникова никто не знал?

— Не-а.

— Интересно. А что же Федорова не арестовали?

— Федоров пропал. Мы искали…

— «Мы»?

— Ну, я и Степанов.

— Степанов, это который тебя курировал?

— Да.

— А что же он не приехал?

— Завтра, сказал, — пожал плечами Чиханков.

— Манкирует, — жестко сложила губы Ирина.

— И еще вопрос, — сказала Дежкина. — Вы сами верите, что Дюков убил Севастьянова?

Чиханков снова поднял на нее невыразительные глаза — теперь в них было удивление.

— Нет, — сказал он.

В машине Чиханков вдруг уснул, вот так просто закрыл глаза и — спит.

— Умаялся, — как-то слишком нежно сказала Ирина.

Клавдия уловила в ее голосе незнакомые теплые нотки.

Ирина тихо улыбнулась, глядя на ночную дорогу.

— А я когда-то была в него влюблена, — сказала еле слышно. — Да, время лечит…

«Ох, видать, не лечит», — подумала Клавдия.

— Только вам скажу, — прошептала Ирина. — Он же был первым у меня.

Ах, вон в чем дело! Это действительно не забывается.

Клавдия сама улыбнулась каким-то давним своим воспоминаниям, но Ирина вдруг сказала ровным голосом:

— Клавдия Васильевна, подобьем бабки?

— Давай.

— Вас вызывает Малютов и поручает дело о заказном убийстве. Предлагает создать бригаду. Наверняка он это дело по верхам проглядел.

— Скорее всего.

— Вы смотрите в книгу и видите…

— Фигу, — согласилась Клавдия.

— То есть дело вам кажется простым. И тут…

— Стоп, — сказала Клавдия. — Я тут вспомнила, где слышала фамилию Севастьянова.

— Где?

— Он в прокуратуру прислал заявление на своих соседей — бандиты, оружие, наркотики. С полгода назад. Но это так, к слову.

— Хорошо, — кивнула Ирина. — Мы собираемся к Дюкову, а того убивают. Интересно, чем ему перерезали горло?

— Да.

— Потом мы допрашиваем Сапожникова, и тут оказывается, что… Слушайте, Клавдия Васильевна, а не наврал ли нам этот Сапожников?

— Нет, — убежденно мотнула головой Клавдия. — Он не врал.

— Да, с инфарктом так просто не свалишься. Потом Малютов выдает по первое число Толкунову… Толкунов…

— Толкунов… — подхватила и Клавдия.

Что-то эта фамилия стала привлекать к себе слишком много внимания.

— Толкунов — хороший мужик, — вдруг подал голос Чиханков.

Ирина вздрогнула.

— Ты что, не спишь?

— Сплю, — сонно ответил Чиханков.

— А кто плохой? — спросила Клавдия.

— Я.

— Спи уж, плохой, — улыбнулась Ирина.

Чиханков вскинул голову, присмотрелся к дороге, сказал:

— Еще не скоро, — и снова затих.

— Федорова Игорь находит мертвым, — продолжила Ирина. — А теперь оказывается, что дело поручили Чиханкову. Чтобы он его провалил.

— Или наоборот? — полуспросила Клавдия.

— Что — наоборот?

— Чтобы докопался.

Ирина покусала губы.

— Ой, Клавдия Васильевна, что-то мне не по себе.

— А мне по себе? Давай побыстрее, а то этого Степанова не дай бог в живых не застанем.

— Типун вам… — сказала Ирина не очень уверенно.

Степанов оказался цел и невредим.

Здоровяк в самом расцвете сил, улыбка от уха до уха на все тридцать два собственных, не искусственных зуба.