Александр Содерберг - Сын за сына

В гостиной горел камин.

– Почему Мальмё? – спросил Михаил со своего кресла.

– Не знаю, – ответила София. – Роланд сказал, что нужное нам место – многоуровневая парковка. Что я с Лотаром должна подняться на самый верхний этаж…

Она стояла, скрестив руки, двигала ногой по ковру и смотрела в пол.

– Что сказал Арон, когда ты сообщила ему о месте? – спросил Йенс из другого кресла.

– Ничего, просто ответил «да». Что они там будут.

– Никаких возражений?

– Нет.

– Что еще ты сказала?

– Что Гектор будет ждать на верхнем этаже, как мне сказал Роланд.

– И Арон просто принял это?

– Да.

– Как будет происходить обмен? – спросил Михаил.

– Я подожду, пока не появится Гектор, передам Лотара и уйду. Этажом ниже в машине будет ждать Альберт.

Йенс с Михаилом переглянулись. София это заметила.

– Что? – спросила она.

– Ничего. Просто все это кажется мне странным, – ответил Йенс.

– Назови что-то не странное, – сказала София.

– Сложно, – тихо произнес он.

Они на время замолчали.

– Вот теперь мы здесь, Йенс, – произнесла София.

– Где?

– Ты говорил, что, даже если я смогла бы передать Гектора Ханке, ты сомневаешься, что они отдадут мне Альберта.

– Гм, да, говорил.

– Ты по-прежнему так считаешь?

Йенс не ответил.

– Тогда что посоветуешь?

– У меня нет советов, София.

– Перестань, Йенс! Скажи, что мне делать, – она говорила с раздражением.

– У тебя есть вариант не ходить туда? – спросил он.

София покачала головой:

– Нет.

– Что ж…

– Мы планируем наши действия, исходя из того, что обмен произойдет. Что мы увезем оттуда Альберта, – подключился Михаил.

София стояла с закрытыми глазами, потом открыла их.

– Каковы наши действия? – спросила она.

– Мне нельзя светиться, – ответил Михаил. – Я – старый телохранитель Ханке, в меня начнут стрелять с обеих сторон. Я буду поблизости с машиной для бегства. Йенс будет контролировать этаж, где должна произойти передача Альберта. Вы с Лотаром делаете так, как вам сказали.

– Оружие? – спросил Йенс.

– Нет, не для нас, – сказал Михаил. – На этот раз мы нейтральны. Есть три группы – мы, Ханке и банда Гектора. Пусть они разбираются, а не мы. Быстро войдем, быстро уйдем, не нужно с кем-то ругаться без необходимости.

София стояла, обхватив себя руками и склонив голову.

– Пойду загляну к Лотару, – сказала она и вышла из гостиной.

Дрова в камине трещали и поскрипывали. Михаил почесал шею.

– Они прикончат Гектора на крыше парковки, – сказал он Йенсу.

– Арон ведь понимает это?

– Да. Он расставит снайперов поблизости.

– Что думают делать Ханке?

– Зависит от того, кто у них отвечает за операцию. Но – убить Гектора… Или взять его… Не знаю.

Горел огонь, приближался новый день.

Стокгольмская ночь. Теперь они могли передвигаться относительно свободно.

Майлз Ингмарссон и Антония Миллер шли в городской темноте. Он числился мертвым, она – в розыске.

Антония нашла кое-какую женскую одежду в квартире: лакированные туфли на высоком каблуке, серое приталенное пальто. Майлз надел красивый пиджак. Они шли под руку, словно пара, возвращающаяся домой с празднества. На улице Карлбергсвэген рядом с ними замедлила ход коповская машина; толстый полицейский в форме с неаппетитным гамбургером в руке уставился на них, потом машина газанула и уехала прочь.

Было три часа ночи, когда они оказались на улице Эрикбергсгатан, перед подъездом Софии Бринкман. Разносчица газет, девушка в спортивном комбинезоне, появилась через четверть часа. Майлз с Антонией притворились пьяными, как будто забыли код, и увязались за ней на лестницу; немного побродили, потом поехали на лифте наверх и увидели, как спускается разносчица.

Квартира Бринкман находилась на третьем этаже. Антония глянула через отверстие для почты: внутри железная решетка, взломать невозможно. Газета и письма горой лежали на полу.

– Не получится, – сказала она.

Они спустились вниз и вышли на улицу. Майлз сделал пару шагов назад, взглянул на фасад и указал вверх:

– Вон балкон ее квартиры. – Он перевел взгляд на водосточную трубу, закрепленную на углу здания. – Ты легко заберешься туда.

Антония глянула наверх. Высоко.

– Я? – спросила она.

Майлз показал перевязанную руку.

Она прикусила губу, скинула туфли и бросила пальто на землю. Два мощных рывка вверх – и карабкаться. Майлз следил за ней взглядом. У нее были сильные руки; она ползла все выше, ноги обхватывали трубу, как опору.