Александр Содерберг - Сын за сына

– О’кей, – сказал он. – Я провожу оценку, ищу факторы риска. Отсутствие прослушивающей аппаратуры, выключенный телефон и вдобавок вот это, – Уве помахал пачкой купюр, – позволяют мне продолжить общение с тобой. Я беру.

– Беру что?

– Две сотни. Я же говорил тебе, а?

Уве отдал телефон, ключи и бумажник, но оставил конверт и деньги. Томми взял свои вещи и стал массировать шею.

– Да, ты как-то заикнулся об этом. Две сотни вперед, остальное потом.

– О’кей, Томми. Имя?

– Двое коллег – Майлз Ингмарссон и Антония Миллер. Инфа у тебя в конверте, – Томми показал на конверт в его руке.

Уве помахал наличными.

– Это только за одного, – сказал он.

– В итоге, вероятно, будет один, – неуверенно произнес Томми.

– Вероятно?

– Мне нужно сначала выяснить ситуацию, понять общую картину.

– Когда ты все выяснишь?

Томми пожал плечами.

– Когда разберусь с деталями, полагаю, ты выполнишь свою часть.

– Хреновая сделка, – сказал Уве.

– Почему?

– Убрать копа – это опасно. Выйдет дороже.

– Насколько?

Уве теперь улыбался, как торговец.

– Сейчас не беспокойся, я пришлю счет.

Томми задумался. Все шло не очень хорошо.

– Делай так, – сказал он.

– Делай так, – спародировал Уве высоким дикторским голосом из сороковых.

– Только подожди, Уве. Никаких резких движений, понял?

– Ой-ой, капитан! – Тут Уве отдал честь с противной гримасой, слишком противной, отталкивающей и неприятной. Потом громко и весело рассмеялся. Уве во всех смыслах не имел барьеров. И, может, над этим-то и смеялся, пока шел к машине.

Он обернулся.

– Видишь его?

– Кого? – спросил Томми.

– Вот же, рядом с тобой! – Уве показал в пустоту.

Полицейский бегло взглянул туда.

– Дьявол, Томми. Он стоит здесь, прямо около тебя, твой новый приятель! – Уве радушно рассмеялся.

– Может, перестанешь пороть чушь? – сказал Томми.

Уве обернулся, смех тут же прекратился.

– Нет, не могу! – рявкнул он в ответ.

Томми, испугавшись, уставился в землю.

Уве запрыгнул в «Мерседес» и помчался навстречу дню.

Томми Янссон в подавленном настроении стоял в одиночестве, пытаясь поймать что-то неуловимое.

Теперь его звали Ларс Винге. В руке он держал водительские права с фотографией Майлза Ингмарссона.

Девушка за стойкой держалась вежливо и холодно, такой же была атмосфера в офисе. Ковролиновая тишина, ровное двадцатидвухградусное тепло, равномерно обволакивающее все вокруг.

Она протянула руку вперед, жестом показывая, что хочет увидеть какой-то документ, подтверждающий личность. Он дал ей удостоверение. Девушка взяла права, не глядя привычно перевернула и вставила под светившийся красным считыватель. Ничего не произошло, и она повторила движение. Ингмарссон, давя в себе панику, показал на права.

– Они повреждены, как видите.

Девушка взглянула на темную полоску. Пластик там слегка облупился.

– Тогда они недействительны, – сказала она в нос.

– Ясно.

– Вам нужно заказать новые.

Майлз кивнул.

– Уже заказали?

– Нет.

Она вбила дату рождения Ларса Винге в систему. Бегло омотрела права два раза, с обеих сторон. За Ингмарссоном росла очередь, и им снова завладела паника.

– Вы по-прежнему являетесь клиентом? – спросила девушка.

– В смысле?

Она читала с экрана.

– Никаких операций по счету долгое время.

– А должны быть?

Она подняла глаза.

– Нет, не обязательно. Но, наверное, нет необходимости в двух банках? А у вас же их два?

– Это имеет значение? – поинтересовался Майлз.

– Нет, но я могу записать вас к одному из наших консультантов, – добавила она.

– Нет, спасибо. Не сейчас.

Он получил бумагу и бросил на нее взгляд. Там был номер банковской ячейки.

Майлз направился к решетке в дальнем конце помещения, встал там и стал ждать. К нему подошел мужчина в костюме без галстука.

– Добрый день, добрый день, – его голос был чересчур высоким.

Банковский служащий провел карточкой по считывающему устройству. Решетка щелкнула, и он открыл ее.

– Пожалуйста, – указал он рукой Майлзу, который спустился несколько ступеней вниз в узкий коридор. Работник банка подошел со спины, протиснулся мимо, извинившись несколько раз; двигался он обреченно и услужливо.

Хранилище было открыто – немыслимо толстая дверь.

– Ноль восемь восемнадцать, – зачитал Майлз с листа.

Служащий нашел нужную ячейку, вставил свой ключ в один из двух замков и повернул. Потом вяло улыбнулся, неосознанно извиняясь за сам факт своего существования, и вышел прочь семенящими шагами.