Александр Содерберг - Сын за сына

– Сейчас вы с Альбертом должны успокоить семью и друзей. Мы не хотим, чтобы они начали вас искать. Скажите им что-нибудь правдоподобное.

Лежек еще не закончил.

– Тот, кто все это делает, преследует конкретную цель. И он будет убивать для ее достижения. Понимаешь?

– Да, – тихо ответила София.

– Поэтому с этого момента ничто не должно делаться по-дилетантски. Все проходит через меня и Хасани.

Деревянный пол скрипел, когда она шла к комнате Альберта.

Андрес и Фабьен ничего не знали: они бегали кругами и гонялись друг за другом без штанов, катались по отполированному паркету. Они веселились, их радостные крики звучали отдаленным гулом, в какой бы части квартиры ни находился человек.

Альберт сидел на своей кровати, вытянув ноги. София вошла к нему в комнату и села на край кровати. Он ждал, что она скажет что-нибудь. Но София просто взяла его руку. Наклонилась и обняла, крепко прижав к себе.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– И я люблю тебя, мама.

На улице Мэстер Самюэльсгатан серебряные и золотые вывески с названиями компаний на воротах. Коен нажал на все кнопки домофона, кроме одной. Дверь зажужжала, и он вошел. Скрипящий лифт довез его до третьего этажа. Он постучал в высокую белую дверь, и ее открыл мужчина, который находился в бегах. Коен узнал его по фотографии.

– Эрнст Лундваль? – расслабленно спросил он.

– Нет, – ответил Эрнст.

– А вот и да, – сказал Коен, показывая автомат под курткой.

Эрнст сделал шаг назад, Коен вошел и закрыл дверь.

– С тобой хочет встретиться Ральф Ханке. – Он направил автомат на Эрнста. – Возьми с собой что-нибудь из вещей, – продолжил де Грааф и втолкнул Эрнста в квартиру.

Майлза преследовало странное ощущение в животе. Колики, сказал бы он, если б был ребенком. Но детство давно кончилось, а с ним и время колик. Но что бы это ни было, причина заключалась в Санне, выступавшей сейчас на сцене.

Она исполняла последний на сегодня танец. Ингмарссон, как всегда, сидел в дальнем углу помещения, и ему казалось, что двигается она не так, как обычно. Без чувства и грации, просто устало и без энтузиазма.

Майлз не любил вечера. В это время приходили другие люди, те, кого здесь быть не должно. Сегодня заявились трое пьяных тридцатипятилетних в дешевых костюмах. Прозрачные бейджи, которые они получили на конференции, или на ярмарке или где там еще, свисали с шеи на лентах с рекламой. Парни базарили на диалекте города Эребру и гоготали над дурными шутками.

Майлз снова посмотрел на Санну. Да, наверное, она чувствовала то же, что и он, – не любила вечера, крестьян, пьянство и базар.

В клуб завалилась холостяцкая компания. Их тоже было трое, на вид покрепче. С собой они привезли пустую продуктовую тележку, и та с шумом катилась вниз по каменной лестнице. На будущем женихе – мокрая грязная футболка, поверх джинсов – подгузник для взрослых, а на голове презерватив, так сильно пережимавший лоб, что брови приобрели странную форму, а глаза широко открылись. Друзья жениха пили из горла финскую водку. Майлз предположил, что компания явилась сюда прямо с парома из Финляндии, все трое почти в бессознательном состоянии. Но, по крайней мере, они еще могли стоять. Жених агрессивно и невнятно выкрикнул что-то в пространство. Бутылка водки пролетела через помещение и попала одному парню из Эребру в голову. Тот упал, ударился лицом о край сцены и остался лежать. Вслед за бутылкой пронеслась продуктовая тележка.

Холостяки выбрали в качестве мишени двух оставшихся парней из Эребру, у которых не было ни единого шанса.

Когда бить парней стало невозможно, холостяки набросились на некоторых из беззащитных мужичков-извращенцев.

Ингмарссон собрался уходить, но остановился на полпути. Одному из мужичков крепко досталось от парней. Внутри у Майлза что-то щелкнуло. Может, повлияла беззащитность мужичков, тотальная несправедливость, а возможно, сам факт того, что произошедшее не должно было случиться.

И Майлз пошел дальше к выходу, говоря себе, что к этому не имеет никакого отношения. Но самообмана хватило всего на несколько шагов, потом он остановился и обернулся.

Мужичок лежал на полу, жених в презервативе пинал его.

Майлз был не в состоянии четко управлять своим телом, но вернулся быстрым шагом, сорвал презерватив с головы парня, схватил его за волосы и несколько раз ударил правым кулаком в ухо, скулу и висок. Удары были тяжелыми и ритмичными. У парня подкосились ноги, и он упал на пол. Майлз, не выпуская волосы из рук, наклонился к нему.