Питер Джеймс - Многоликое зло

Сегодня Тони говорил ей, что хотел бы ночью опять заняться любовью.

Обычно она специально вливала в себя больше вина, чтобы впасть в состояние расслабленного забытья и упасть, время от времени заставляя себя подняться на ноги, чтобы подать чай, попрощаться с гостями, привести себя в порядок и подняться наверх, в спальню.

Сегодня она отрезала себе тонкий кусочек индейки, от картофеля отказалась, но положила на тарелку несколько стручков фасоли. В бокале ее была только минеральная вода.

— Ты ведь не придерживаешься строгой диеты, дорогая? — спросила ее мама.

Она не ответила, лишь сильно покраснела.

— Да, уже четыре года, — задумчиво произнес отец, продолжая тему тоста.

Прошло четыре года с того дня, как небольшой самолет разбился, заходя на посадку, и врезался в деревья, растущие всего в десяти милях от дома. Простая ошибка. Он забыл перевести высотомер с воды после взлета в Монако на землю для посадки в Биггин-Хилл. Просто повернуть ручку. Магия Рождества действует на всех, но по-разному.

— Я понимаю, как тебе тяжело, дорогая, — сказала мама. — В Рождество ты особенно сильно по нему скучаешь.

Тайну Сьюзен знали свечи, пламя которых резко дернулось после этих слов, послышалось шуршание подарочной бумаги, и ветерок теплый, как дыхание, пробежал по ее шее, напоминая о предстоящей ночи, и это могло бы стать новой традицией.

— Нет, — уверенно сказала она, загадочно улыбаясь. — Это единственный день в году, когда я по нему совсем не скучаю.

Она медленно шла, опираясь на ходунки, осторожно переставляя то одну ногу, то другую, вытянув при этом шею, словно старалась издалека разглядеть свою маленькую комнатку. На застывшем лице загадочная улыбка. Все были уверены, что пожилая дама приручила голубя. Лишь после ее кончины, войдя в комнату, они обнаружили, что лапы птицы прибиты гвоздями к подоконнику.

Эта история правдива. Я хочу рассказать о собственном опыте пребывания в доме с призраками, и, если вы будете продолжать скептически относиться к ним, прочитав ее, я буду очень удивлен.

Я лишь взял на себя право изменить название дома и имена героев с целью сохранить их право на частную жизнь, хотя понимаю, что среди вас немало талантливых сыщиков, которым будет несложно установить настоящие имена!

В 1989 году мне посчастливилось заработать значительную сумму, после издания двух мистических триллеров «Зона теней» и «В плену снов» (истории основаны на реальных событиях, они же вдохновили меня на написания третьего произведения — рассказа «Каникулы мечты», представленного в этом сборнике). И мы с моей тогдашней женой занялись поиском нового дома. Мы буквально влюбились в потрясающий особняк в григорианском стиле на окраине одной деревушки в Суссексе. У дома была длинная история — прежде чем стать усадьбой, он был монастырем в Средние века, а до того на ее территории находилась вилла эпохи римлян, уже погребенная под землей, однако часть ее — бассейн для содержания рыбы — сохранилась почти не тронутой временем.

Пока мы жили в доме, студенты-археологи вели там раскопки, продолжавшиеся два года, они, к ужасу моей жены Джеральдин, уничтожили весь газон, но так ничего не нашли. После того как в 1999 году мы продали поместье, следующий владелец стал закладывать фундамент для гаража и случайно наткнулся на кладку. Работы ему пришлось отложить на два года по решению суда, так как археологические раскопки были возобновлены.

— Основываясь на том, что вы написали, дом вам понравится, — задорным тоном сообщил мне прежний владелец при нашей первой встрече. — У нас даже три привидения.

Как выяснилось позже, он сказал неправду — их было четыре. Первое заявило о себе, когда мы переезжали. Прелестным весенним утром я стоял на крыльце рядом со своей тещей Эвелин, женщиной разумной и практичной, занимавшей должность старшего судьи. Но были у нее и странности, например, она верила в существование паранормальных явлений, всегда знала заранее, кто должен умереть, потому что видела его в кошмарном, несколько раз повторяющемся сне. Когда она поведала мне об этом, спорить я не стал, поскольку не нашел какого-либо рационального объяснения, кроме, пожалуй, телепатии.

Я всегда относился к Эвелин с симпатией, и у нас были хорошие отношения, полагаю, отчасти по той причине, что в суде она держалась строго, сурово, ее даже называли «Карающей десницей Хоува» (что ей невероятно льстило), в свободное же время она была страстной поклонницей моих произведений, очень умной и лояльной ко всему, с ней я мог обсуждать любую тему от инопланетян и Древнего Египта до современной политики.