Питер Джеймс - Многоликое зло

— Кажется, я был первым, — произнес он и поморщился. Вот опять. Жена часто говорила ему, что он не умеет спорить не нападая; теперь он без причины нападает на женщину с таким приятным голосом.

— Хорошо, — послышалось в трубке. Губы девушки через дорогу шевелились. — Я отсоединяюсь.

Та, через дорогу, тоже говорила.

— Нет-нет, не стоит. Я сейчас повешу трубку. Этот звонок совсем не важный. Я просто хотел узнать прогноз погоды.

Губы опять зашевелились.

— Должно быть, вы оптимист, раз тратите деньги на такое.

Теперь девушка молчала.

Ему казалось, что совпадений слишком уже много. Это точно она! Солнце скрылось за облаком. «Я оптимист?» — подумал он. Нет. Она ведь совсем его не знает. Оптимизм был для него бабочкой, умудрявшейся каждый раз упорхнуть от него в летнем поле.

Еще секунда, и она опять улетит. Неужели он не решится сейчас, когда цель так близка?

— Давайте встретимся, — выпалил он. — Приглашаю вас выпить. Например, кофе. Или на ланч. — Он бросил взгляд на девушку за оконным стеклом в доме через дорогу. Она улыбалась. Точно, ее глаза светились! — В какой день вы свободны?

Теперь она что-то листала. Ежедневник? И откуда у него столько смелости? Она перелистывала страницы пальцами обнаженной руки.

Скажи «да», пожалуйста, скажи «да».

— Четверг подходит?

Он жадно проглатывал каждое ее слово, так изголодавшийся человек ест рагу.

— Да, четверг подходит. Это единственный день на неделе, когда я свободен, — солгал он и сразу устыдился.

Он знал, что правда ей не понравится, поскольку он был свободен каждый день и занимал себя тем, что доставал из пачки один за другим листы формата А4, чтобы заполнить их словами о любви и отваге, героизме и страсти и в конце создать счастливый финал.

— Вы живете в Лондоне?

— Да, — ответил он, поражаясь тому, что с ним происходит. Горло превратилось в медный рожок, он давит на резиновую грушу, видимо не слишком сильно.

— А где вы работаете? — спросил он. — Я имею в виду, в каком районе Лондона? Не хочу показаться неделикатным, но так будет проще найти… э-э-э… удобное место для встречи.

Он почувствовал, что она улыбается.

— Я совсем не против приехать в любое место недалеко от вашей работы.

— Нет, — возразил он, поймав себя на мысли, что почти кричит.

— Я не хочу причинять вам неудобства. Что ж, я работаю в районе Оксфордской площади.

— Отлично. У меня как раз утром встреча на Бонд-стрит. — Он выбрал Бонд-стрит, потому что название казалось солидным. Теперь его ум пытливо искал решение. Бонд-стрит. Что ей предложить? Отель «Кларидж»? Вполне достойно, но он никогда не был внутри; будет ясно, что он понятия не имеет, где там находится бар, а где ресторан. Впрочем, он может съездить и осмотреться, сегодня только понедельник. И все же нет. «Кларидж» — слишком официально. Подойдет что-то более романтичное — итальянское, например. Да, его герои в романе «Безмятежность», над которым он сейчас работал, влюбились друг в друга именно в итальянском ресторане, под звуки серенады, исполненной на мандолине.

— Вы любите итальянскую кухню? — осторожно поинтересовался он, повторно удивляясь, что происходит с его голосом.

— О да, обожаю, — был ответ.

— И я. У вас есть любимый ресторан? Предоставляю выбор места вам. — Внезапно стало неловко. — Я… — пробормотал он. — Я… — Он подбирал слова, путано перебирая их, как ключи на связке. — Понимаете, я давно не был в том районе.

— Как вам «Пятьдесят пять»?

— Пятьдесят пять? — Он задумался. — А на какой улице этот дом? — спросил он, ощущая себя невероятно глупо.

Девушка рассмеялась:

— Так называется ресторан — «Пятьдесят пять». На углу Бонд-стрит и Мэддокс.

Он рассмеялся, неожиданно легко. И сам себе удивился.

— О, я понял. Отлично. Я забронирую столик на… на какое время?

— Ваша встреча закончится к часу дня?

Он помедлил с ответом, решив, что это будет воспринято как размышление над повесткой дня.

— Да, — наконец произнес он. — Полагаю, да. А если нет, — продолжал он хвастливо, — им придется продолжать без меня.

— Хорошо. Тогда встретимся там в час. Как мы узнаем друг друга?

«А она очень практичная особа», — подумал Генри.

— Скажите, чтобы вас проводили за мой столик. — Он замер, как разогревшийся под солнцем человек на краю бассейна.

— Но я ведь не знаю вашего имени.

— Генри.

— Генри и?..

Он поболтал большим пальцем ноги в воде и посмотрел на расходящиеся круги.

— Генри Генри — это имя и фамилия. — «Умоляю, не смейся», — твердил он про себя. Он на всю жизнь запомнил, как хохотала его жена, когда они познакомились. Его имя раздражало ее и нервировало все восемь лет брака.