Инна Бачинская - Мадам Осень

— Хватит. Спасибо, Гоша. Как его звали, говоришь?

— Дмитрий Ильич Суровец, из Зареченска, бизнесмен, вроде торгует медаппаратурой. И главное, женщина приличная на вид! Куда мы катимся, уму непостижимо! — Гоша осуждающе покачал головой. — Ладно, ребята, я побежал. — Он махнул рукой и исчез. Монах и Добродеев остались одни.

— Итак, — деловито начал Монах, — что нам уже известно? Он привел к себе женщину, ее видела обслуга. Раз. Она оставалась с ним около полутора часов, потом ушла… предположительно, так как ее видели в холле около двенадцати. Средних лет, в темном плаще, не из «этих», то есть вполне приличная. Это два.

— Почему предположительно?

— Я не особенно доверяю свидетелям, — признался Монах. — Ты и я опишем увиденный факт по-разному, Леша. Ты как лирик и фантазер, я как физик. И уверяю тебя, никаких точек соприкосновения у наших описаний не будет. В смысле даже Поярков не сможет идентифицировать преступника по нашим описаниям как одного и того персонажа. Например, я расскажу следствию, что женщина, с которой жертва провела последние часы жизни, была ростом метр пятьдесят, весила примерно восемьдесят кэгэ, из себя рыжая, в сером плаще и на каблуках в четыре сантиметра. А ты… — Монах мельком взглянул на Добродеева, — …а ты расскажешь, что в ее лице было что-то демоническое, на голове шляпка с вуалью и пером, а из сумочки выглядывали большие ножницы… как-то так. Причем не забудешь про чулки со швом и одуряющий парфюм. И вот поэтому нам нужны вещдоки, Леша. Фильм, как я понимаю, изъяли, значит, нужна фотка жертвы.

— Зачем? Известны его имя и адрес…

— Интересно посмотреть, на всякий случай. Будем думать. Итак, подбивая бабки, что мы имеем на данный момент? Привел женщину, был жив-здоров, она ушла… кстати, он ее не проводил.

— Как он мог ее проводить, если был убит?

— Резонно. Теперь вопрос для людей с фантазией: зачем нормальная женщина носит в сумке большие ножницы?

— Чтобы защищаться от хулиганов.

— Резонно опять. Но почему ножницы, а не нож? Лично я бы на ее месте ходил с ножом. Кроме того, баллончики, говорят, эффективнее, тем более по вечерам женщины ходят с маленькой сумочкой. А у нее, видимо, была большая.

— Куда ты клонишь, Христофорыч?

— Куда я клоню… Похоже, она вышла на охоту, и убийство было неслучайным.

— Неслучайным? Ты хочешь сказать, что убийца носила ножницы в сумочке с целью кого-нибудь убить? — удивился Добродеев.

— Я готов рассмотреть твою версию, — сказал Монах, поднимая руки, словно сдавался. — Я либеральный демократ.

Журналист задумался.

— Кроме того, опять-таки возникает вопрос: зачем убивать ножницами? — продолжил Монах, не дождавшись ответа. — Какую роль тут играют ножницы? Какой в них месседж, извини за пошлость. Попросту — смысл. Зачем, Леша? Почему не нож?

— Возможно, они были знакомы раньше.

Монах приподнял бровь.

— Э-э-э… хорошо. Что-то их связывает, ты хочешь сказать, и это общее прошлое связано с ножницами. То есть она его выследила, сбегала домой за ножницами, познакомилась… возможно, он ее не узнал, привел к себе, а она его убила. Как тебе сюжетец?

— Ну-у-у… — протянул Добродеев. — Месть?

Монах пожал плечами.

— Кроме того, еще один интересный моментец, Леша. Даже два. Женщина ушла через полтора часа… то есть они провели вместе полтора часа, и жертва во время убийства был… была в неглиже. Обрати также внимание на кровать — простыни смяты, подушка на полу. То есть после интимной близости женщина оделась, сказала: не надо меня провожать, ах, какие пустяки! Жертва не стала спорить, одеваться тоже не почесалась и осталась в халате, а у двери женщина вытащила из сумки ножницы… Ты представляешь себе, сколько силы нужно, чтобы ударить ножницами человека? Здорового сильного мужика? И тут напрашивается следующий вопрос: зачем перед убийством с ним спать?

— Проблемы с головой? — предположил Добродеев. — Нимфоманка? Или он ее разочаровал?

Монах фыркнул.

— Возможно. Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет. Если бы все разочарованные женщины таким образом выражали недовольство, то, сам понимаешь…

Добродеев кивнул, что понимает, и вздохнул.

— Он проводил ее до двери, в халате, босой, возможно, предложил встретиться на другой день… И тут она раскрывает сумочку, вытаскивает ножницы и изо всей силы бьет его в грудь! Представляешь? Он и охнуть не успел, скорее всего. И кранты.

Монах цыкнул зубом. С минуту они молча смотрели друг на друга…