Станислав Родионов - Опасная любовь. Засекреченный пикник

Слова Рябинина как-то встряхнули её, словно налетевший шквал. Захотелось скрутить Антонину в непомерную грибную чёрную ножку. От усталости ли, от страха ли или желания быть понятой она навалилась на следователя с выкриком:

— Я люблю Артура!

— Нет, это не любовь.

— Следователь, может, я ошиблась… Но любовь всегда права. Это все знают.

— Я не знаю.

— Послушайте песни. Любовь всегда права!

— Мамадышкина, всегда прав ребёнок, обиженный, больно и голодный…

— Но я люблю Артура!

— Нет, это не любовь, — повторился Рябинин.

— А я докажу, — внятно прошептала Антонина.

Она сделала шаг назад, изогнулась невероятной дугой и схватила со стеллажа гранёный стакан с прозрачной едкостью. Видимо, Рябинина и капитана шарахнула единая догадка их криминального опыта, когда из-за ревности плескали сопернице кислотой в лицо. Они дружно подскочили к Марине и загородили её…

Антонина лишь улыбнулась неожиданно покорной улыбкой и поднесла стакан к своим губам. Тогда он бросились к ней, чтобы выбить его из рук, но не успели — она выпила его залпом и бросила пустой стакан под ноги.

Выжидательная тишина остановила их. Чего ждёт человек, когда не знает, как поступить? Но тишину нарушили слова Антонины, которые были тише этой тишины:

— Артур… вот моя любовь…

Она начала оседать на пол. Палладьев успел подхватить её под руки. Майор хотел вызвать «скорую», но вспомнил, что она уже вызвана. Он расстегнул Антонине ворот, но её дыхание уходило в тишину. По неподвижному взгляду майор понял, что она уже ничего не видит.

Артур кинулся к ней:

— Тоня, я верю!

— Нет пульса, — остановил его майор и спросил Рябинина: — Сергей, так это не любовь?

— Не знаю… — признался следователь.

Прокурор конфузился, хотя это не было свойственно ни его характеру, ни его должности. Вернее сказать, он маялся, словно его пропускали через стиральную машину. Хочет поручить какое-нибудь непотребное дело? Он поручает их свободно и даже без комментариев. Скорее всего, я допустил ляп, непростительный для моего опыта и возраста. Не помочь ли ему?

— Юрий Валентинович, погодка-то!

— Да, льёт, как из лейки, — неожиданно подхватил он.

— В таких случаях нет ничего хуже трупа на улице, — развил я мысль, намекая, что если и есть подобный труп, то послать туда лучше следователя молодого.

— Трупа нет, — отмахнулся он.

— Надеюсь, нет ни пожара, ни хищения младенца…

Прокуроры меняются часто. Юрий Валентинович задержался, и я не мог это объяснить ничем, кроме его покладистости. Мною замечено, что до пенсии доживают руководители не принципиальные. Парадокс, но прокурор — самая бесхребетная должность. У ресторанного официанта больше достоинства, а может быть, и прав.

— Сергей Георгиевич, мне грозит взыскание за необоснованные возбуждения уголовных дел. Зампрокурора города звонил.

Что значит «необоснованное возбуждение уголовных дел»? Это процентный рост преступности, которой фактически нет.

— Не возбуждайте, — легко посоветовал я.

— Но образуются ситуации…

Я смекнул, что она уже образовалась. Видимо, пригласил ради этой ситуации. Но прокурор, боясь меня спугнуть, подступал к ней осторожно, словно крался:

— Сергей Георгиевич, ты постоянно жалуешься, что уголовные дела неинтересны.

— Примитивны.

— Слышал про пикник? Учитель физики, преподавательница литературы и трое пятиклассников поехали в лес на машине физика и пропали.

— Но школьники и учительница, говорят, вернулись.

— А физик, а машина? Пропали.

— Расспросить ребят, учительницу, — удивился я примитивности задачи.

— Молчат.

— На допросах?

Прокурор хихикнул укоризненно. Ну да, необоснованное возбуждение уголовного дела; а если дело не возбуждено, то нет и допросов.

— Но их хотя бы опросили?

— Молчат, — повторился прокурор.

Он пододвинул мне хиленькую папку: справки, опросы школьниц инспектором детской комнаты, милицейские протоколы… Я читал и удивлялся: поехали в лес, там погуляли… Физик сел в машину и пропал, оставив учительницу и школьников. До города они добрались на попутках.

— Есть же основание для возбуждения уголовного дела, — не согласился я с перестраховкой.

— Сергей Георгиевич, а какое? Грабежа нет, телесных повреждений нет… А если физик поехал навестить друга или ещё куда? Кстати, была пятница.