Яна Темиз - Голубая роза

– То есть? – чуть сдвинул брови Октай. – Какие вещи? Что вы имеете в виду? Где Айше?

– Госпожа Айше переехала, – сказал Кемаль, почти не опасаясь выдать свою радость из-за многолетней привычки держать лицо и не показывать собеседникам своих истинных чувств. Но радость была столь неожиданной и захватывающей, что он сам удивился и решил спрятать ее получше.

– Куда? – требовательно спросил Октай. – И что вы здесь делаете в ее отсутствие?

– Я не знаю куда. Госпожа Айше не оставила адреса. А я снял эту квартиру вместо нее.

– Вот как! Занятно… – протянул доктор.

– А вы не знали? – перешел в наступление Кемаль. – Зачем же вы тогда пришли?

– А я вовсе не к вам пришел! – с довольным видом парировал Октай. – И не к Айше. Она прислала мне мое кольцо, если полицию это интересует, и я понял так, что между нами все кончено. Значит, она уехала… интересно. Что ж, все к лучшему, а впрочем, мне теперь все равно. Я пришел в гости к господину Орхану, – он поясняюще указал на дверь по другую сторону от лифта, – и меня, наверное, уже ждут.

И он нажал кнопку звонка.

Открыли почти моментально, но вместо Фатош, которую ожидал увидеть Кемаль, в дверях стояла сияющая Дениз. Очень прилично одетая – не узнать. Под ногами у нее крутился веселый рыжий кокер, а сама девушка в вышитом фартучке, надетом поверх нарядного платья, казалась не свободной художницей, любительницей шумных богемных вечеринок, а избалованной дочкой богатых родителей, вздумавшей поиграть в хорошую хозяйку.

– О, – удивленно переводя взгляд с Октая на Кемаля, сказала Дениз. – Опять полиция! Ты снова кого-нибудь убил или ограбил? – обратилась она к доктору.

– Разумеется. Как же без этого! Господин Кемаль даже переселился в эту квартиру, чтобы за нами следить.

– В эту?! А Айше где же? А, я забыла, она же в Англию собиралась. Что же она уехала, не попрощавшись?

– Не знаю.

Октай и Дениз обменялись понимающим взглядом: им казалось, что они-то понимают причины этого скоропалительного и странного отъезда.

– А у вас, я вижу, новый фартук, – не удержался Кемаль. – Он вам больше идет, чем тот.

– Я знаю, – с вызовом ответила девушка. – Тот фартук у меня для работы. Проходите, господин доктор, мама и господин Орхан вас ждут.

Кемалю ясно дали понять, что разговор окончен. Да ему и не хотелось его продолжать. Зачем?

Он закрыл дверь и вновь оказался в пустой гулкой квартире, куда ему предстояло перевезти свои вещи и которую он вряд ли привыкнет считать своей. В руке, как живая, шевельнулась голубая роза.

«Голубых роз не бывает и быть не должно», – зачем она это написала?

А ведь она это говорила однажды – но когда и в связи с чем? Кемаль почти сразу вспомнил: речь шла о Сибел, о ее непрерывном стремлении к совершенству.

Тогда, почти поняв, что хотела сказать Айше, он достал из кармана сложенный листок и прочитал те фразы, которые он принял за черновые наброски для книги. Потом прочитал их еще раз.

«Вы понимаете, о ком я?»

Да, теперь он понимал.

Он положил голубую розу на подоконник и сказал ей: «Жди здесь. Я скоро вернусь. И хозяйка твоя к нам вернется. Будем ее ждать, да?»

Айше сделала свой выбор – теперь это предстояло сделать ему.

Кемаль сел в машину и поехал вниз, по извивающейся ленте дороги, уезжая все дальше от дома, где живет убийца. Где теперь будет жить он и куда будет возвращаться каждый вечер. Что ж… пусть все так и останется. Мертвых не воскресишь.

Пусть убийца живет, как сможет и если сможет. Наверное, Айше права: так будет лучше.

Ведь никто точно не скажет, только ли вина убийцы в том, что случилось.

Потому что никому не дано увидеть все звенья той цепи, которая состоит из причин и следствий. Которую люди называют жизнью…

Вероятно, этот финал можно украсить какими-то сложными размышлениями, и тьмой, и кружащимися сейчас над морем птицами, и одиночеством сыщика, которому все равно не удастся ничего доказать… жаль, что в жизни ничего нельзя подредактировать.

Впрочем, и до настоящего финала нам далеко.

У Сибел родился сын.

Она пополнела, изменила прическу, стала любезнее с соседками и иногда, сидя с коляской в сквере и наблюдая за играющей в песочнице дочкой, может подолгу не смотреть на часы. Ее по-прежнему можно увидеть в одно и то же время на балконе, машущую рукой то мужу, то старшим девочкам, уезжающим в школу, только теперь это балкон другого, соседнего дома, ее новой, аккуратно отремонтированной квартиры, в которой, если верить ее внешнему виду, Сибел абсолютно счастлива.