– А малышку ты?..
– С собой взяла. Она могла заплакать, если бы я ее внизу оставила. А что такого? Чего ты так вытаращилась? Она там в углу сидела, со своей пирамидкой ковырялась – видишь, как она ее ловко собирает? Для ее возраста очень хорошо.
– Но не могла же ты при ней… – Айше надоело недоговаривать фразы: рядом с цинизмом Сибел эта излишняя деликатность выглядела глупостью, – задушить девушку?
– Почему бы нет? Прекрасно смогла. Она же ничего не понимает, какая ей разница?
– А вдруг понимает? И то, что она видела убийство, как-то отразится на ее психике?
– Перестань, романистка! По телевизору по десять убийств в день показывают – и что?
– И неизвестно – что! Может, это тоже влияет на психическое здоровье, мы же не знаем!
– И прекрасно, что не знаем, – отрезала Сибел. – Словом, когда все было кончено, я забрала ее сумку, чтобы дома разобраться, что к чему, взяла малышку и ушла. Еще погуляла немножко для вида.
– Во сколько же это было?
– Между часом и половиной второго, как только Газель уехала. Она в тот день чуть позже уезжала, а я уже договорилась с этой Аксу встретиться в час, пришлось в спешке собираться. Обычно я ей рукой машу, пока автобус не подъедет.
– Она плакала. Вот почему, понятно.
– Газель? Я не слышала, одевалась, малышку одевала. Торопилась.
– А ты знаешь, что Мелисса нашла дома помаду? Ты не все улики выбросила. Это же не твоя помада, правда? Ты сто лет себе новой не покупала.
По лицу Сибел нельзя было понять, что она думает об этих (опять неожиданных?) словах Айше. Наверное, с таким же – спокойно-застывшим – лицом она слушала соседок на лестнице, пытаясь осознать новую информацию и мгновенно просчитать возникающие из-за нее последствия.
Сейчас она сделала это быстро:
– Спасибо, что сказала. Я ее ликвидирую – эту улику. Вот, значит, как ты догадалась… Кстати, это не ты ли мне звонила – якобы с того света?
– Нет, – пусть хоть этим помучается, голову поломает, математик! Математик-то она, может, и хороший, а психолог никакой: до Фатош ей не додуматься.
– А я думаю, что ты, больше некому. Разве что Фатош? – ничего себе, как это она сообразила? – Я только ей намекнула, что есть вероятность, что я припомню эту девицу… но какой ей интерес это делать?! Ладно, так что там с помадой? Она у Мелиссы? Если у тебя, то отдай. И, скорее всего, это совершенно другая помада – в ее сумочке никакой помады не было…
Она осеклась, словно споткнувшись.
Перед глазами снова всплыла эта картина, которая день или два не давала ей покоя: красивая девушка в пустой гостиной непонятно зачем достает из сумки губную помаду – красивый золотой тюбик – и начинает красить губы, и они становятся яркими, как у вампира.
Привычные, точные движения, немного странные, запоминающиеся…
– Ты видела, как она красит губы, да? – Айше решила-таки выяснить все мелочи. – Поэтому и мне сказала, что она это делала – только в другом месте и в другое время. И про то, что не покупала себе помады, ты наверняка в тот момент подумала. А когда ты ее задушила, она упала, и помада выпала из ее сумочки, и твоя дочка схватила тюбик – он красивый, блестящий, я видела!
Айше чувствовала что-то вроде вдохновения и говорила быстро, чтобы успеть описать словами то, что ясно стояло перед глазами – вся эта сцена: с трупом, с убийцей, спешащей забрать сумочку и оглядеться в поисках опасных или могущих стать опасными мелочей, и крошечной девочкой, к которой подкатилась золотая, сверкающая на солнце незнакомая игрушка. Она зажала ее в пухлой маленькой ручке, не подозревая, какую опасность эта вещица таит для ее мамочки, а потом нечаянно засунула куда-нибудь: в карман курточки, в складку одежды, в отворот или капюшон, в коляску – куда-нибудь, где Сибел не заметила этот небольшой посторонний предмет и откуда он выпал, когда малышка оказалась дома. И попал в конце концов в ящик с игрушками.
«Какая злая ирония судьбы! – подумала Айше. – Она совершила это убийство практически для того, чтобы сохранить себе мужа, а девочкам отца, но именно они, ее дочки, своими нерасчетливыми, необдуманными поступками разрушают весь ее дьявольский план! Малышка подбирает помаду, другая малышка плачет, потому что мама не машет ей рукой из окна, третья красит губы на улице…»
– Уходи. Уходи, пожалуйста. Мы все выяснили, да?
Голос Сибел звучал, как всегда, спокойно. И выглядела она совершенно спокойной, как она ухитряется, как она может?
– Хорошо, – Айше встала и в наступившей тишине дошла до двери.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу