Инна Бачинская - Закон парных случаев

Причем разумом понимает, как не прав, – что такое пять минут, – а вот поди ж ты. Такой уродился. Пигмей, неспособный на поступок. Тогда-то и возникла идея остаться здесь на ночь, без помех провернуть задуманное, а утром смешаться с другими и… гори оно все синим пламенем! «Да что ж ты за человек такой, – кричала бывшая. – Да пойди ты к начальнику и скажи! Ты же у них пятнадцать лет штаны протираешь, знаешь все ходы-выходы на память, кто, как не ты! Чтобы какой-то сопливый мальчишка обошел одного из старейших…» Господи! Бывшая была права. Он попросился на прием, сидел на кончике стула, мямлил что-то про преданность делу и вакансию. А начальник сказал: «Понимаешь, Миша, тут нужен пробивной товарищ, с когтями, ты же знаешь, что мы загибаемся без средств, а этот выцарапает у мертвого, да и связи. А ты так сможешь?» Он честно ответил, что нет. «Иди, работай, – сказал начальник, – такие, как ты, тоже нужны». Тоже нужны ! Уж лучше бы обругал, честное слово. И он пошел работать. Бывшая ушла через две недели, даже не попрощалась. Он пришел, а дом пустой. И вещи вывезла, даже посуду. Хоть квартиру не пришлось делить. Он только руками развел, но справедливо рассудил, что одному легче прожить. Хорошо, детей не завели. Была когда-то книжка, роман, читанный в молодости… как же он назывался? Что-то про маленького человека. А! Вспомнил. «Маленький человек, что же дальше?» Там какой-то не то бухгалтер, не то продавец, которого не замечали. Вот и он тоже. Архивариус! Сейчас даже не знают, что это такое.

Ладно, кажется, пора…

Светя себе фонариком, он вышел из укрытия и отправился к каптерке, где в шкафчике на щитке висели ключи. Открыл дверцу, посветил фонариком, выбрал ключ с биркой с цифрами «22/3» и снова закрыл. Прислушался, чувствуя, как взмокла спина.

Подошел к лифту, постоял, колеблясь. Решил, что движение могут зафиксировать каким-то образом, и повернул к черной лестнице. На площадке стоял синеватый полумрак из-за тусклой лампочки в металлической сетке и было холодно, как в погребе. Он поежился и снова прислушался. Гнетущая тишина, лишь еле слышное потрескивание старых стен и шуршание… пауков?

Он пошел вниз, машинально отсчитывая шаги и ступени: раз, два, три… Это избавляло от страха, который он испытывал, несмотря на повторяемую мантру: здесь никого нет, здесь никого нет, нет, нет… А привидения? Он попытался рассмеяться, но у него не получилось. Ступеньки уходили в темноту. Где-то внизу угадывалась еще одна синяя лампочка, но до нее была темнота, которую ему предстояло преодолеть. Раз, два, три… Четыре, пять… Пятьдесят пять! С чувством облегчения он ступил на площадку перед нужной дверью с уже знакомыми цифрами «22/3», что означало третий нижний уровень, помещение двадцать два. Он не сразу сумел вставить ключ в скважину – так дрожали руки. «Успокойся, – сказал он себе. – Ты ничего крамольного не делаешь, просто не хочешь, чтобы тебя видели. Ты хочешь избежать чужих глаз и досужих расспросов. Потому что тебе нужно время – несколько часов – и после долгих колебаний и раздумий ты понял, что это можно… провернуть только ночью, когда здесь пусто и никто не помешает. Ты же так решил? Так. А потому прекрати истерику. Будь мужчиной! Будь мужчиной… Господи, как часто он это слышал! Будь мужчиной, дай ему в морду! Будь мужчиной, не позволяй вытирать об себя ноги! Будь мужчиной, докажи ему! Ей! Им всем! Он докажет! Он им всем докажет и покажет. Сейчас наступает его звездный час».

Ему почудился шум сверху, как будто негромко лязгнула металлическая дверь – легкое чмоканье, и он почувствовал, как замерло и пустилось вскачь сердце и взмокла спина. Он прислушался – напряженно, до неприятного комариного писка в ушах. Все было тихо. Показалось. Он перевел дух, провернул ключ в замочной скважине, нажал на ручку, и дверь с легким скрипом подалась. На него дохнуло тяжелым затхлым духом непроветриваемого помещения и старой бумаги. Здесь было еще холоднее, чем на лестнице. Поколебавшись, он осторожно затворил за собой дверь и, светя фонариком, пошел к нужному сектору. Включить свет он не осмелился.

Он шел вдоль рядов с табличками с названиями и датами. Дошел до нужного, углубился в проход. Светя себе фонариком, нашел папки. Поставив фонарик на полку, чтобы освободить руки, достал одну из папок, положил на пол, присел на корточки и стал быстро листать пожелтевшие листки. За первой папкой последовала вторая, потом третья. Того, что он искал, все не было. Он нашел то, что было ему нужно, в восьмой по счету папке, издал удовлетворительный возглас, что-то вроде: «Наконец-то!» и «Бинго!» и достал айфон. Было два ночи – он пробыл здесь уже шесть часов. Он переворачивал страницу за страницей, фотографируя документы. Через двадцать минут он закончил и сложил листки обратно в папку. Потянулся, чувствуя приятную усталость в затекшем теле. «Все, – сказал он себе. – Вот и все». Он принялся просматривать отснятое, приговаривая и шепча что-то. Он был так увлечен, что не услышал ни звука открываемой двери, ни осторожных шагов. Архивное эхо тут же подхватило невнятные звуки, размазывая их по стенам, стеллажам и превращая в едва слышный шелест. Человек, листавший документы, ничего не слышал. В самый последний миг он почувствовал легкое дуновение ледяного сквознячка, но удивиться не успел, равно как и поднять голову. Его шею обхватили и сжали сильные руки, раздался негромкий хруст, и для него все было кончено. Фонарик откатился в сторону, под стеллаж, и светил оттуда таинственно и ущербно. Убийца отбросил тело, и оно, скорчившись, улеглось рядом с разбросанными листками. Он подобрал с пола папку, раскрыл, сгреб пожелтевшие листки, сунул в карман куртки. Сверившись с номером, вернул папку на место. Спрятал во внутренний карман айфон мертвого человека. Осмотрелся, подобрал с пола какой-то клочок. Постоял, окидывая взглядом высокие стеллажи, прислушиваясь, и пошел к выходу. Ключ торчал в замочной скважине снаружи; он провернул его дважды, подергал за ручку, удостоверясь, что дверь заперта, и стал подниматься по лестнице. Овальное пятно света плясало на ступеньках. Наверху он повесил ключ на щиток и примостился тут же на деревянной лавке, справедливо рассудив, что может немного вздремнуть. О человеке, оставшемся там, внизу, он уже не думал.

Читать дальше