Яна Темиз - Золотой день

В конце концов, дело тюрбанов уже раскручено, оно существует само по себе, не нуждаясь ни в ком, кроме нескольких ангажированных журналистов. Наверно, Ходжа получил и обещанные за это деньги.

Что же дальше? Азиз включил дворники, увидел слабо освещенную, пустынную улицу и понял, что не сможет смириться с неведением. Кроме Гюзель, которая в силу профессии могла каким-то образом быть причастна к этому делу и, судя по словам Эмре, была действительно причастна, погибла и Семра.

Семра, в доме которой устанавливали антенны.

Его задумка, его находка, которой он так гордился в свое время, – неужели между ее смертью и его идеей есть связь? Но ведь все так хорошо начиналось.

Эти ребята, молодые волки, как называл их писатель-француз, эти завтрашние террористы, с энтузиазмом принялись за новое дело, одобренное Ходжой. Азиз нарочно преувеличил вред, который они могут нанести проклятой гяурской Смирне, самым продвинутым, европеизированным ее районам, это лучше, чем ваши бомбы на рынке и взрывы, замаскированные под аварии с газом. Вы же не курды, не уподобляйтесь им, присоединяйтесь к Ходже и его движению, мы посвятим вас в часть нашей Программы, и, поверьте, пользы будущей национальной и традиционной Турции будет куда больше.

И волки ему поверили.

Они ловко похитили несколько антенн, испытания которых проходили на территории воинской части, доставили их в принадлежащую организации лабораторию, потом занялись установкой их и подобных им на городских крышах. Именно Азизу, случайно обратившему внимание на слухи, исходящие, вероятно, от живущих в военном городке женщин, пришла в голову эта счастливая мысль. Там испытывают какие-то сомнительные штуковины, от которых, как уверяют, у всех лезут волосы? Вот и прекрасно: установить такие по всему городу – и куда больше женщин добровольно наденут тюрбаны. Тем более что это становится модным, а сами шелковые платки – привлекательными. Неважно, правда это или нет: идея-то, идея-то какова! Никто бы до такого не додумался, почти фантастика.

И опасные ребятки при деле. Ходжа не одобрял терроризма, и такой вариант сотрудничества с крайне левой группировкой националистов пришелся ему по душе. Тогда-то возле него и появилась Гюльтен: возникла ниоткуда и теперь исчезла в никуда.

Но все эти смерти? Разве они оправданны? Ходжа просто не знает всего. Ребятки, видимо, вышли из-под контроля.

Надо найти Гюльтен, и он ее найдет.

Может быть… что, если просто позвонить Кемалю и спросить, какая фирма устанавливала антенны в том доме? Самому ему ничего узнать не удалось. В трех фирмах из семи ему сказали, что молодые и ловкие сотрудники у них есть, а в двух, что как раз на днях кто-то из молодежи уволился. Прямо расспрашивать о Гюльтен и ее группе он не решился, не смог и спросить, не работали ли они по такому-то адресу. Как это можно было сделать, не наведя на себя подозрений? Представиться полицейским? Так не проще ли попросить настоящего полицейского?

Правда, последний разговор с братом жены, мягко говоря, не удался. А Кемаль, кажется, неплохой полицейский, занимающийся своим делом с интересом, и память его знаменитая… нет, он вцепится мертвой хваткой и никогда не пропустит мимо ушей якобы безобидный вопрос.

А что если?.. Конечно, что может быть проще! Он просто поедет в тот самый дом и посмотрит, логотип какой фирмы нарисован на этих антеннах. Работа-то ведется совершенно легально, нормальные антенны тоже устанавливают, чтобы у жильцов не возникло жалоб и подозрений. Господи, ну почему он сразу не сообразил?! Не ездил бы по всем этим фирмам, постоянно опасаясь, что его, не последнего человека в районе, кто-нибудь узнает, запомнит, начнет расспрашивать. Не потерял бы попусту несколько дней. Не унижался бы перед Эмре, который, замолчав на полуслове, вызвал шофера и уехал, не дав Азизу даже войти вместе с ним в лифт.

Азиз хорошо знал дорогу.

Сколько раз он подвозил жену или забирал ее у этого подъезда – и не вспомнить. С тех пор как они начали собираться на свои золотые дни, три из этих встреч проходили здесь. Иногда Элиф заезжала к кому-нибудь из подруг и просто так, но это в последнее время случалось все реже.

Оказавшись перед домом, где жили теперь только две подруги и где нашла свою смерть третья, Азиз испытал очередной приступ отчаяния. Даже выйдя из машины и задрав голову, он, разумеется, ничего не увидел.

«Идиот! – обругал он себя. – На что ты рассчитывал, интересно? Как можно в такую темень что-нибудь разглядеть там, наверху?!»