Жюль Мари - Ошибка доктора Маделора. Серия «Мир детектива - Франция»

Сказав это, она слегка приподняла голову мальчика. Ее глаза были красными и заплаканными. А он не спускал своего взгляда с матери.

Анна Комбредель смотрела на сына с неизъяснимою нежностью, стараясь запечатлеть одну за другой все черты этого милого личика, которое ей не суждено будет более увидеть на этом свете.

Жером не проронил ни одного слова из того, что было сказано его матерью.

Его ум не был готов осознать происходящее. Перед его воображением, с поразительною ясностью, развертывалось все его будущее.

Это был уже не ребенок, слушавший Анну Комбредель – это был взрослый мужчина.

Подошла тюремная охрана. Они заявили, что время свидания вышло, и что матери и сыну следовало бы расстаться. И, точно – следовало.

Оба, бледные человеческие существа потеряли способность лить слезы. Только рыдания подступали к горлу и душили их конвульсиями. Они в последний раз заключили в объятия.

– Оставь, оставь меня, мой ангел, – сказала мать, – не оставайся здесь. У меня не хватит мужества.

Тюремщики взяли Жерома за руку и повели к выходу. Переступая через порог двери, мальчик оглянулся. Его мать, стоя на коленях, с глазами, расширенными от мук страдания, протягивала к нему руки, пытаясь что-то сказать, но слова не сходило с ее губ.

Жером, с силой, вырвался из рук тюремных охранников. Впрочем, они и не старались его удержать. У них у самих глаза были полны слез.

Ребенок упал на руки матери, которая была без сил от внутреннего волнения.

– Прощай, – прошептала она, целуя сына с поспешностью, – прощай, прощай!

Возможность обжаловать решение суда кассационным образом была отвергнута обвиненной. Анна не хотела прибегать к чьей-либо милости. Она решилась пожертвовать своей жизнью. Суд людской произнес над ней свой приговор, теперь она предавала себя в руки божьего правосудия.

Впрочем, и с ней не обошлось без реакции.

Так, совсем уже без борьбы, она не хотела сложить своей головы на гильотине. Она велела позвать к себе следственного пристава, также президента ассизов и наконец, своего адвоката.

Но она не смогла говорить ни с одним из них. Можно было подумать, что присутствие судей повергает ее в состояние какого-то ледяного оцепенения.

Адвокат предложил подать ей перо, чернила и бумагу. Она согласилась, принялась, было, писать, села за стол, всячески стараясь себя успокоить. Ей хотелось, по-видимому, восстановить в своей памяти разного рода воспоминания. Схватившись вдруг за перо, она набросала на бумаге какие-то странные фразы, безо всякой внутренней логики и последовательности.

В этих фразах попадались два следующих собственных имени:

Антония… Пиэкер…

И больше ничего!

Память отказывалась ей служить. Ее страдания, душевные муки, которые тяготели над ней на протяжении нескольких месяцев, окончательно надломили ее волю. Она была убита, угнетена, уничтожена.

Письмо, написанное в одиночном заключении, было представлено на рассмотрение суда. Всех удивила чрезвычайная непоследовательность послания.

Маделор и другой врач из Шато-ле-Шателя освидетельствовали молодую женщину. Поскольку предполагали, что она страдает умопомешательством.

– Притворяется! – вынесли вердикт врачи, после исследования.

С этого времени, приговоренная, как будто бы, успокоилась. Но совсем перестала говорить. Поникнув головой, ко всему безучастная, она молча дожидалась своей участи. Ожидала палача и гильотину!..

Каждый вечер жители думали, что вот-вот будет назначена казнь и, наконец, приступят к исполнению приговора.

Любопытные целые часы проводили на вокзале железной дороги, чтобы не упустить прибытия гильотины, а когда они возвращались домой, к ним приставали в вопросами. Исполнение приговора должно было осуществиться в ту самую ночь, как приедет палач.

Однажды вечером, на поезде из Парижа, на железнодорожный вокзал прибыли какие-то три незнакомца. Они высадились на дебаркадере. Сопровождавший их багаж, зловещего вида, был вынесен на платформу.

Новоприбывшие, сперва, отправились в здание суда. Но пробыли там всего несколько минут. После чего, они отправились, слегка перекусить в гостиницу. И остались там.

Суд распорядился отправить какие-то предписания в жандармское управление, оповестил и коменданта, комиссара полиции.

Было десятое декабря. На дворе стояла холодная погода. Падал снег, покрывая крыши и засыпая улицы.

Ужасная весть разнеслась по городу:

– Приговор будет приведен в исполнение сегодня в ночь!..