Джулия Хиберлин - Янтарные цветы

Оскар оказался даже белее, чем я представляла – хотя поначалу, конечно, все выглядело ослепительно-ярко. Он был первым, кого я увидела утром, открыв глаза: ворох голубиных перьев с ушами. Я тихонько позвала его, и он тут же принялся лизать мой нос. Так я поняла, что это не сон.

Прозрела я совершенно обычно. Легла спать, утром проснулась – и все увидела. Мир вновь оказался в мучительном фокусе.

Врач продолжает что-то царапать у себя в блокноте. Я едва заметно кошусь на часы. Осталось девять минут. Оскар спит у моих ног, слегка подергивая ушами. Может, ему снится злая белка. Я скидываю один кед и босой ногой глажу его по теплой спинке.

Врач замечает мое движение, теряется, откладывает ручку. Медленно подходит к стулу напротив. Я снова дивлюсь тому, как точно Лидия описала его внешность.

– Тесси, я хочу извиниться. Мне очень стыдно, я нарушил наш уговор. Пытался склонить тебя к гипнозу. Я делал все, что врачу делать нельзя – ни при каких обстоятельствах.

Я молчу, не сводя взгляда с его плеча. Еще чуть-чуть – и зареву.

Потому что вокруг полно такого, чего мне лучше не видеть. Лицо моего брата после разговора с отцом – о плохих оценках (раньше он учился на одни пятерки). Разбросанные по столу бланки медицинской страховки – словно кто-то проиграл в покер и раскидал карты. Пустой, печальный холодильник, заросшая сорняками лужайка, глубокие морщины вокруг папиного рта.

Все это – по моей вине.

Я не должна сдаваться. Я хочу стать прежней. Я уже вижу, разве это не прогресс?

И разве я не должна сказать «спасибо» человеку, который сейчас просит у меня прощения? Пусть уж порадуется своей победе. В конце концов, мы все иногда совершаем ошибки.

– Что я могу сказать или сделать, Тесси, чтобы вернуть твое доверие?

По-моему, он уже догадался, что я прозрела.

– Расскажите про вашу дочь. Которую вы потеряли.

Юбка-пачка готова.

Я аккуратно ее отпариваю, хотя необходимости в этом нет. Чарли вечно хихикает надо мной и моим отпаривателем для одежды «Ровента IS6300». Но «Ровента», пожалуй, была и остается моим самым лучшим и самым верным психоаналитиком. Она вылезает из шкафа примерно раз в месяц и не задает ни единого вопроса. У нее нет разума. Прямо волшебство какое-то. Я беру в руки паровую головку – и все складки исчезают. Результат мгновенен и всегда предсказуем.

Только не сегодня.

Сегодня у меня в голове кто-то включил детский мобиль. Движущиеся картинки завораживают: на одной лицо Лидии, на другой – Террела. Они танцуют среди желтых цветов, черных глаз, ржавых лопат и пластиковых сердец. Все это нанизано на хрупкие кости.

Прошло два дня с тех пор, как доктор Нэнси Джайлс из Оксфорда/Гарварда/Вандербильта истолковала для меня рисунок Лидии – сразу после признания в том, что не особо верит во всякую фрейдистскую чепуху.

Доктор Джайлс считает, что проблемы были у Лидии . Лидия видела защитника во мне . Но этого просто не может быть. Я никому не рассказывала про стихотворение, которое нашла под дубом во дворе. К тому же Лидия нарисовала поле рудбекий до того, как убийца подбросил мне записку. Если бы не Лидия, я бы умерла. Не наоборот.

Черт, надо еще раз взглянуть на этот рисунок. Почему доктор Джайлс не дала мне посмотреть? Думает, я вру? Умалчиваю что-то? Ну все как обычно: стоит мне выйти из кабинета психотерапевта, как в голову забираются черви сомнений.

«Скучаю», – написала Лидия на открытке, вложенной в букет цветов. Или цветы послала вовсе не она? А мой монстр, например? Вдруг мое молчание погубило Лидию? Я не предупредила ее – и он исполнил поэтичную угрозу, спрятанную под домиком на дереве? « Коль тайна станет явной, быть Лидии Сюзанной» . Неужели жертвой моих страхов и глупости стали двое – Лидия и Террел?

Террел. Теперь он не идет у меня из головы. Я гадаю, ненавидит ли он меня, есть ли у него мозоли на руках от отжиманий, придумал ли он, что закажет на последнюю трапезу. Ах да, последние трапезы отменили. За это надо сказать «спасибо» одному из негодяев, что приковали к машине Джеймса Берда-младшего и возили его за собой, пока он не умер. Убийца запросил два куска курицы, фунт жаренного на гриле мяса, тройной чизбургер с беконом, пиццу с мясом, омлет, порцию окры, пинту мороженого «Блу белл», арахисовый фадж с кусочками арахиса и три бутылки корневого пива. Все это ему привезли. Но есть он отказался. После этого власти Техаса решили: хватит.

Понимаете, да? Я помню наизусть последний обед этой расистской сволочи, но начисто забыла день, когда моя нормальная жизнь закончилась. И я ничем не могу помочь Террелу.