Джулия Хиберлин - Янтарные цветы

– Стивен Кинг копался в архивах Музея шестого этажа, чтобы написать свой опус про убийство Кеннеди, – рассказывает Билл.

– Отличная книга, – вставляет Джо. – Кинг – гений. Но Техас он никогда не понимал. Говорю это как оклахомка. Привет, Билл. Тесса. Сарита. Джон и Гретхен. Бритта, здорово, что ты смогла вырваться. Похоже, они только начинают.

Череп сейчас повёрнут к нам, злобно косится с железного стола. Женщина в белом до сих пор разворачивает фрагменты головоломки. Длинную жемчужно-белую кость и потом еще одну, всю переломанную – как ветка дерева, обломившаяся под весом снега.

– Сегодня за главную Тамми, – говорит Джо. – Она руководит всеми работами.

Джо и Тамми быстро машут друг другу. Четыре женщины в стерильных костюмах занимают свои места в лаборатории, перед прозрачными стеклянными колпаками. Всюду ослепительный холодный свет флуоресцентных ламп.

– Как будто заглядываешь в холодильник серийного убийцы, – шепчет Билл мне на ухо.

Джо косится на нас. Интересно, услышала?

– У каждого лаборанта своя задача, – поясняет она. – Маргарет отрежет небольшой фрагмент кости. Тониша вычистит его с помощью спирта, хлорки и воды. Джен сотрет кость в мелкий порошок, из которого мы и будем извлекать ДНК. Дело Бесси – обрабатывать все поверхности, чтобы по максимуму сохранить стерильность во время работы. Так принято. Только так.

Джо сосредоточенно наблюдает за происходящим за окном. Она в своей стихии. Умнейший человек – и без высокомерия. Чуткая и добрая – и без цинизма.

Джо знает всех присутствующих по именам. И с тем же успехом она могла бы рассказывать нам о технике рафинирования сахара.

– Инструкции надо выполнять неукоснительно. – Откуда-то берется строгий тон. – Никакой небрежности. Меня однажды обвинили в небрежности… Худший день в моей жизни. – Она не строит предположений и вообще ничего не говорит о конкретном деле: чьи это останки, почему они особенные. – Нам нравится работать с костями черепа и другими массивными костями. Лучше всего – бедренная кость, – продолжает Джо. – Из нее можно получить самые длинные отрезки митохондриальной ДНК – и больше всего информации о том, кем был человек. Нам очень повезло с этими тремя образцами, учитывая, что останки не раз перемещали.

Череп засовывают под прозрачный колпак. Сквозь стекло доносится вой пилы – словно кто-то из соседей решил что-то помастерить солнечным воскресным днем.

Когда первая Сюзанна возвращается на стол под окно, из ее черепа злобно смотрит на нас еще одна дюймовая дырка.

Очередной этап разложения.

Прости , молча говорю я. Однако гулкого, беззубого ответа не получаю.

Пила «Дремель» вгрызается в бедренную кость, а кусочек черепа перемещают на следующий стол, где его отмывают до скрипа. Лаборанты будто про нас забыли и работают как заведенные. Не знаю, чего я ждала – но точно не этого. Холодное, сюрреалистическое зрелище.

– Наверное, работать над делом Чернооких Сюзанн особенно интересно! – радостно восклицает Сарита, студентка Оксфорда. Рубленая английская речь. Высоченные каблуки. – Для лаборантов это большая честь, правда? Здесь ваши лучшие сотрудники?

Я прямо чувствую, как Джо напрягается.

– Для них… и для меня… это дело, эти останки ничем не отличаются от остальных, доверенных моей команде. За каждой костью кроется одно: ждущая семья.

Выговор. Всем нам.

– Почему здесь три кости? – резко меняет тему Билл. – Ведь скелета было два? Я слышал, что от каждого скелета берут по одной кости.

– Я ждала этого вопроса. – Голос Джо еще резковат. – За долгие годы останки пострадали от насекомых и прочей живности. Убийца перемещал их по меньшей мере один раз: рядом с костями, помимо красноватой глины поля Дженкинса, была найдена инородная почва. Словом, разумеется, сохранились далеко не все кости. Наш антрополог рассортировал останки из двух гробов и пересчитал… Правых бедренных костей оказалось три.

Кто-то сдавленно охает. Лишь спустя несколько секунд до меня доходит, что это я.

– Три скелета… а не два, – шепчет Билл, будто я не в состоянии сама посчитать.

Выходит, Сюзанн было пять, а не четыре. Девушка по имени Мерри, три изглоданных никто – и я. Нашлась еще одна из моего племени. Еще одна ждущая семья.

Все ответы – у меня, заговорщицки шепчет Сюзанна в моей голове.

Джо бросает на меня странный взгляд. Но я знаю, что голоса Сюзанн, кроме меня, никто не слышит.

Интересно, какой рисунок первым бросился ему в глаза?