Алексей Биргер - Игра с джокером

Бурашин, конечно, забрал у Леньки «жучка» — якобы для исследований и экспертиз. А Ленька, наверно, догадался, по реакции Бурашина: что-то здесь не так. И не стал сознаваться, что «жучок» у него не в единственном экземпляре.

Кстати — отметил про себя Андрей — почему дядя Сема принес сверхсекретные устройства домой? Чуял близкую смерть — и хотел, чтобы остались какие-то следы и доказательства, предполагая, что из лаборатории может все исчезнуть?

Офицеры, через которых Бурашин продал «жучки» главному пауку, кидаются в панике к этому главному пауку: что делать?

Наверно, они прикидывали разные варианты действий — и тот, и другой, и третий… Как бы то ни было, принято решение ликвидировать Леньку. Слишком большие ставки на кону. И Ленька нарывается на нож…

Они не зря впали в панику. Возникни хоть малейшее подозрение, что они присвоили могущественное сверхсекретное оружие, которое все-таки было создано — ведь эти «жучки» были оружием борьбы, и никак иначе — и им каюк. Они совершили предательство, которому нет прощения. Стань известно о «жучках» хоть через тридцать лет, когда они давно устареют, и предателям будет один приговор — смерть. КГБ можно было переименовывать как угодно, но одно в нем оставалось прежним: для вынесения смертного приговора изменникам не требовалось официального суда.

Поэтому они были правы, когда упоминали, что любые сведения о «магнитофоне» будут смертоносны и через двадцать лет. Наверно, сейчас эти «жучки» им не особенно нужны — они достаточно крепко выстроили свою структуру криминальной власти, да и новые средства слежения появились за минувшие годы — но к ответу за давнюю кражу их призовут всегда. Перебьют всех, кто был причастен к обману органов — и исполнителей, и главного паука, и пауков помельче. Никакие бригады «бритоголовых» их не защитят.

И главное — когда станет ясно, на чем зиждилась их власть, станет ясно, как с ней бороться и как её уничтожить.

А если подозрения генерала, что «жучки»-«невидимки» могли иметь отношения к скандалу вокруг подслушивания высших лиц в государстве, хоть сколько-то обоснованы — то можно себе представить, как «организация» кинется заметать следы — на любую кровь пойдет.

Да, «жучки» продолжали играть свою роль. С их помощью можно было контролировать мелкие банды — типа банды Шипова-Сизовых. Но никакой контроль не может сработать там, где начинается психология «отморозков», с их доходящей до кретинизма жадностью и наплевательским отношением к чужой жизни… С мелочностью их мутного сознания…

Андрей все яснее начинал понимать, что произошло — и надеялся, что на сей раз он не ошибается.

«Организация» — так он стал теперь называть структуру, завладевшую «жучками» — конечно, знала, каким промыслом занимаются братья Сизовы со товарищи. И вот они обращаются к банде: вы, ребята, будете платить нам такой-то процент от каждой операции, если не хотите, чтоб в милиции оказалась безымянная посылка с пленками и со всеми наводками на вас.

Игра стоила свеч. По минимальным оценкам полковника, бандиты заграбастали четыреста тысяч долларов. В реальности могло быть намного больше — если считать в среднем по сто тысяч за одного похищенного предпринимателя, то уже шестьсот. Андрей почти не сомневался, что родственники похищенных вряд ли сообщали следственным органам настоящую сумму выкупа…

Надо полагать, «организация» со множеством банд проворачивала такую штуку. И спокойно пополняла свою казну. Но тут нашла коса на камень.

То ли «организация» запросила слишком большой процент, то ли в Сизовых природная жадность взыграла (не надо забывать про их отца-«живоглота», поставившего невероятно крепкий по советским временам дом и окружившего этот дом глухим забором — более, чем вероятно, что сыновьям достались от него и руки загребущие, и глаза завидущие, при том отсутствии настоящего разума, которое всегда характерно для «живоглотов»), но они возмутились. Сперва они не хотели ссориться, и решили платить по маленькой, стоя на том, что за каждого заложника они получают… — ну, скажем, не более пятидесяти тысяч.

«Организация» заподозрила, что её надувают, и направила в банду «ревизора» — предупредив, что, если с «ревизором» что-нибудь стрясется, то расплата будет короткой. Этот «ревизор» проверяет все записи братьев, все хранящиеся у них документы заложников, и даже, для проверки, на одни сутки отправляется в погреб — чтобы, под видом другого заложника, разговорить Грибова и попробовать вызнать у него, какую сумму за него запросили. Но Грибов этого не знает… «Ревизор» уходит — якобы, выкупленный родственниками — и на всякий случай оставляет спрятанного в пуговице «жучка».