Алексей Биргер - Игра с джокером

Поэтому «жучок», мимикрирующий под общий электромагнитный фон среды это революция в технике подслушивания! А если он ещё будет достаточно мощным — так ему вообще цены нет!

Не надо забывать и о том, что это задание дается дяде Семе в преддверии Московской олимпиады, на которую ожидается колоссальный наплыв иностранных гостей и туристов. Андрей знал, как из опубликованных в последнее время материалов, статей в прессе, написанных на основе рассекреченных архивов, так и из рассказов лиц, некогда причастных к обслуживанию Олимпиады, что вопросам слежения за иностранцами — и, при случае, их вербовки, путем шантажа или подкупа — уделялось первостепенное внимание. Можно себе представить, насколько ко двору пришелся бы «жучок» дяди Семы, появись он в то время!

Но он не появился — хотя и был создан, и создан вовремя. Дядя Сема внезапно умирает, а его друг и коллега Буташин и два офицера КГБ, которым поручено курировать это «направление», докладывают наверх, что к моменту смерти Семен Леонидович Жилин не успел значительно продвинуться в своих разработках.

Так случайной ли была смерть дяди Семы? На этот вопрос будет сейчас трудно ответить.

На вопрос, куда делось и как использовалось изобретение дяди Семы, ответить легче. Его «заиграли» для того, чтобы зажать в кулак всех видных людей и все нужные структуры города — в том числе и бандитские — над которыми надо было получить личную власть.

Это было на излете брежневского времени, советский колосс ещё казался нерушимым, но находились умные люди, предсказывавшие крах системы, в том или ином виде, и возникновение на её месте чего-то нового. Хозяйство было запущено и разорено, по всем параметрам мы отставали от мировых стандартов, бесконечная торговля нефтью уже не могла спасти положение — тем более, что огромная часть выручки от этой торговли оседала не на государственных счетах. Возник «новый класс» — крупные партийные чиновники, практически ставшие хозяевами регионов и областей, директора крупнейших предприятий… Все они наворовали достаточно, чтобы начать диктовать свои условия. Их не устраивало, что они не имеют права владеть другой валютой, кроме «деревянной», и не устраивало, что по решению партии их могут в любой момент пинком под зад погнать с насиженного места… Да и партию это не устраивало, потому что коррупция проникла снизу доверху. Эти люди ждали любых перемен, чтобы под шумок закрепить свое право на собственность, чтобы эта собственность стала неотчуждаемой и наследственной.

Можно представить, какое могущество обрел бы тот, кто получил бы возможность неотступно следить за этой бесящейся с жиру элитой, уже начавшей срастаться с криминальным миром — тот, кто получил бы возможность знать все их самые тайные мысли, побуждения и поступки. Копились горы «компромата», чтобы к моменту перетрясок все нужные люди оказались «ручными»… И необязательно «компромата». Порой достаточно продемонстрировать человеку, как много ты знаешь, чтобы он склонился перед тобой. Или, например… Какой-нибудь директор универсама бросает в сердцах, про излишне честного работника или излишне неподкупного ревизора: «Хоть бы его пришили, в конце концов!» На следующий день ненужный человек погибает, а потом к директору являются солидные люди, прокручивают ему запись и говорят: «Сами понимаете, с этой записью в наличии, вы ни за что не докажете, что это не вы заказали убийство ненужного человека. Но вам бояться нечего, до тех пор, пока вы будете играть с нами в одной команде…»

Или — кто-то пожаловался, что ему надо срочно достать очень крупную сумму. И эту сумму привозят ему люди, непонятно как узнавшие о «трудностях хорошего человека». Мол, берите, пожалуйста. Потом сочтемся, когда мы вас в свою очередь о чем-нибудь попросим. Только, обратите внимание, нам становится известно абсолютно все. А ведь вы мало ли что можете натворить такое, на что мы закроем глаза, а может, и нет, в зависимости от того, как мы с вами договоримся. Нет, никаких процентов, наши проценты — это наша дружба.

И так, ниточка за ниточкой, вся огромная область страны оказывается охвачена крепкой паутиной. Первые годы — годы тайной и тщательной, «кротовьей», работы, чтобы в нужный момент дернуть все ниточки разом…

И вот в восемьдесят седьмом году — Советская власть ещё на дворе, но крутыми переменами пахнет все явственней — на заговорщиков обрушивается беда. К Бурашину является растерянный Ленька — он нашел подслушивающее устройство, явно разработанное его отцом… Что это такое, дядя Вася, и что это значит?