Галина Романова - Простить нельзя помиловать

Он полез из-за стола, грузной походкой дошел рядом с Тимофеем до двери. Снова пожал ему руку и, чуть задержав его ладонь в своей, спросил:

– Вот скажи честно, майор, если окажется, что это она – твоя невеста, ты… Ты окажешься к этому готов? Примешь это?

Поляков молчал.

– Я хотел не то спросить, – быстро поправился Звягин. – Я хотел спросить: тебе станет легче? Все же определенность какая-то и…

– Мне не станет легче, товарищ подполковник, – неожиданно признался Тимофей. – Так я ждал и надеялся. Я не оплакивал ее. Я думал, что она жива. И просто меня бросила. Мы ведь поссорились за пару часов до ее исчезновения.

– Да? – удивленно вскинул брови подполковник. – А ты не говорил.

– Не до этого было, – криво усмехнулся Поляков, почувствовав, как сводит левую половину лица. – Я пытался ее найти. Хотел извиниться. Хотел простить.

– А за что? – Звягин настойчиво не выпускал ладонь Тимофея из своей руки. – А было за что прощать?

– Уже и не вспомню, если честно, – помотал головой Тимофей и руку высвободил. – Но все это – дела минувших дней. Что это теперь изменит?…

После его ухода Звягин минуты три стоял у двери, не двигаясь. Потом, хмыкнув, поспешил к телефону.

– Ты вот что, достань мне дело Белозеровой, – приказал он одному из своих подчиненных. – И принеси мне в кабинет.

– Когда, товарищ подполковник? Я на опрос жильцов поселка собрался. И…

– Вчера, ёлки! – разозлился Звягин. – Поговори мне еще! Занятый он, ёлки! Дело мне на стол, и можешь ехать в поселок. Опрашивать жильцов. Список составил?

– Так точно, – кисло отозвался подчиненный.

Звягин хмыкнул. Парень был толковым. Расторопным, сообразительным. Но ныть любил, этого не отнять.

– Кто-то интересный есть, кого можно так вот с ходу начать подозревать? Ну, Сережа, не молчи. – прикрикнул на старшего лейтенанта Хромова Звягин.

– Я прошелся по списку, товарищ подполковник, – начал заунывно старший лейтенант Хромов. – И из всех проживающих в поселке на заливе выделил двоих.

– Ну! И кто, кто? Мне что, сплясать прикажешь, чтобы ты начал докладывать по форме? – Он звонко шлепнул по столу ладонью.

– Первый кандидат: Федор Степанович Нагорнов. Пятидесяти четырех лет от роду. Без определенного рода занятий. Нет, раньше у него был весьма солидный бизнес. Но потом он все продал своему партнеру по бизнесу. И живет теперь на дивиденды.

– И хорошо живет?

– Солидно! – фыркнул Хромов. – С партнером сохранил дружеские отношения. Тот его регулярно навещает.

– И что тебе в нем не понравилось?

– А то, что его дом – это просто какой-то замок Синей Бороды, – возмутился старший лейтенант. – Женщин он меняет, как перчатки. Месяц живет с одной, потом полтора месяца с другой. Два – с третьей.

– Ого! Прямо вот с такой периодичностью?

– Практически. Но эта информация еще требует уточнения. Сведения пока голословные. Просто я, прежде чем обойти их всех, наводил справки.

Звягин довольно заулыбался. Толковый парень. Молодец. Но от похвалы воздержался.

– И ты считаешь, что с одной из своих дам он мог поссориться? В пылу ссоры убить ее и зарыть на берегу неподалеку от своего дома? – Звягин прищелкнул языком. – Как-то сомнительно, Сережа. Ладно… Кто второй?

– А второй – наш безутешный майор Поляков. Он живет там же – на берегу. У него там дом. Раньше жил там набегами. Но после исчезновения его невесты поселился в доме на постоянной основе. Квартира в городе стоит под замком. Это я точно знаю.

– Оп-па…

Звягин почувствовал неприятное беспокойство. Оно всегда навещало его в моменты, когда он подозревал себя в халатности, когда думал, что что-то упустил.

– И это еще не все, товарищ подполковник, – голос Хромова окреп. – Женщина, с которой сейчас живет Поляков, когда-то принадлежала Нагорнову.

– В смы-ысле? – протянул Звягин. – Что значит принадлежала? Она что – вещь какая-то? Машина? Лодка?

– Виноват, товарищ подполковник, – снова скис старший лейтенант. – Я хотел сказать, что сначала с ней жил Нагорнов. А теперь с ней живет Поляков.

– По-соседски?

– Уж не знаю, как они там между собой договаривались и делили ее.

– Так узнай! А еще узнай, не принадлежала ли прежде этому самому Нагорнову Мария Белозерова? Может, там тоже эстафета какая-то наблюдается?

Неприятное беспокойство сделалось гуще, объемнее. Оно поднималось в душе Звягина, как опара на пироги, затевать которые была его супруга мастерицей.

Как он мог просмотреть? Это же так очевидно! Это просто шито белыми нитками!