Женя Шуменко - «Играть нельзя помиловать». Где поставить запятую, женщина всегда решит сама

Когда актёр не понимает, кого он играет,

Он поневоле играет самого себя.

В. О. Ключевский, видный русский историк, тайный советник

(1841—1911)

Посмотрев на высокий столб с рекламой, стоящий посреди шумной улицы, Василий одной рукой поправил свою замшевую коричневую кепку и подкурил плотно зажатую в зубах сигарету. «Вот она, эта знаменитая актриса. Ничего, недолго ей осталось шампуни рекламировать. Жалко только, что придётся убрать её дурацким способом. Да что тут поделаешь? Ведь желание заказчика – закон», – думал он, медленно затягиваясь и выпуская дым из лёгких. «И кому она так помешала? Уже второй человек на этой неделе делает на неё заказ. Хотя какая разница… Ведь я могу получить деньги от обоих. Каким образом она умрёт, важно только одному из них. Пожалуй, так и сделаю», – решил для себя Василий и, присвистывая, отправился к метро, оставив позади светящийся баннер, с которого улыбалась ему в след ничего не подозревающая, счастливая Жанна Инева…

Я сидела на кухне и громко рыдала.

На столе в большой чашке дымился чёрный чай, который перепуганная Лидка приготовила, чтобы хоть как-то меня успокоить.

– Ну подумаешь, не приняли в очередной театр! Примут в другой! – успокаивала она меня.

– Не примут, потому что нет другого театра. Я уже все обошла! – продолжала реветь я, испытывая при этом самые жалостливые чувства к самой себе.

– Я попрошу папу, чтобы он поговорил с директором театра драмы.

– Ага, с ним без бабла не договоришься.

– Значит, накопишь со временем бабла и заплатишь, – продолжала утешать меня Лида.

Конечно, ей легко говорить: её папочка обеспечил её всем необходимым: квартира, машина под боком, набил карманы деньгами. Устроил её при помощи своих связей и при полном отсутствии у неё таланта в театральный институт, который мы, кстати, окончили вместе. И ещё на третьем курсе подсобил ей с работой у одного известного режиссёра. А вот такие простые, но талантливые люди, как я, приехавшие из провинции, должны работать в ресторане по причине того, что свободных мест для тех, у кого нет тех самых нужных связей, в театре нет.

Жила я в квартире у Лиды, точнее, снимала у неё одну из комнат. Человеком она была неплохим, но жадным. Задержать оплату за комнату на один день было невозможно, а за каждый случайно использованный пакетик её чая или кусочек сахара Лидка непременно просила вернуть ей рубль.

Моё отношение к деньгам было более лёгким. Я легко их тратила и часто давала взаймы безвозвратно, правда, потом, бывало, сидела несколько дней голодная до следующей зарплаты.

Посмотрев на часы на левом запястье, я немного успокоилась. Надо умыться и идти на работу, иначе в конце месяца мне не хватит денег, чтобы заплатить за комнату.

С работой в театре я в пролёте, так что большой сцены мне не видать как собственных ушей. Нужно срочно начинать придумывать новый план, ведь жизнь продолжается, но пока мне всё ещё было грустно.

На улице стоял дождливый день, в сером вагоне метро сидели хмурые люди. Чей-то ребёнок беспрестанно тыкал меня в бок своим зонтиком и при этом нагло лыбился. Мне хотелось закатить скандал, разыграть сцену, но показать зрителям метро свои таланты я не успела, так как объявили мою станцию, и я поторопилась выйти.

В ресторане было шумно, пятница, конец рабочей недели.

Переодевшись в чёрные брюки и белую рубашку, я повязала вокруг короткий фартук, засунула в него блокнот, несколько ручек, зажигалку и штопор. Затем прицепила на рубашку значок с названием ресторана «Голубая лагуна» и моим именем Жанна и вышла из комнаты для сотрудников, что больше напоминала жалкую каморку.

Менеджер Аркаша уже бегал по заполненному залу с вытаращенными глазами:

– Ещё бы позже пришла! – выпалил он, заметив меня.

– Аркаш, я вовремя. Я сегодня в шесть начинаю, я же предупреждала, что к четырём не смогу прийти. Ты что, забыл?

– Какая разница! – махнул он рукой. Вон братва столичная понаехала. Поди угоди им.... – раздосадованно махал руками он. – И все они старые дружки хозяина ресторана.

– Крыша, что ли? – смекнула я.

– Типа того. Что делать с ними, прямо не знаю. Ирку довели до слёз, она ни в какую не хочет к столу возвращаться заказ принимать.

– А Дюша?