Адольф Бело - Королева красоты. Серия «Мир детектива - Франция»

– Ты?! Тебя?! – вырвалось из груди молодой девушки.

Потом она повернулась к комиссару, гордо подняла голову и сказала с негодованием так чтобы слышали все присутствующие:

– Вы с ума сошли, господа!.. Откуда подобные подозрения?.. Какие у вас улики против моего отца?

– Они обвиняют меня, – начал Берар, которому смелость дочери придала сил, – потому, что один раз, в припадке горячности, я угрожал князю Лавизину…

– Ты был неправ, я же тебе говорила, но от угрозы до исполнения – далеко. Говори при мне теперь всю правду: я хочу знать все, чтобы иметь способ защитить тебя.

– Я написал ему еще раз, сегодня, – продолжал Берар. – Я обезумел при мысли, что завтра мы должны продать любимую мебель, и нам пришлось бы покинуть этот дом, где умерла твоя мать.

– Опять угрозы?

– Напротив. Писал, что прошу его снисхождения… писал, что дойду до конца.

– Почему ты не сказал мне об этом письме?

– Потому что ты стала бы меня бранить.

– Да, это правда.

– Потом ты устала от всех этих приготовлений к отъезду.

– Правда… но ведь это еще не доказательства убийства. Что-то еще?

– Князь умер от взрыва бомбы, начиненной динамитом, – а ты знаешь, что я провожу химические исследования.

– И только?

– Только.

– Милостивый государь, – обратилась Жанна к комиссару стоя рядом со своим отцом, прижавшись к нему, ровным и спокойным голосом, что ей давалось огромным усилием воли. – Я не знаю, что сказал вам отец. Смущенный выдвинутым против него обвинением, он, возможно, плохо защищал себя… Позвольте мне, в свою очередь, сказать несколько слов об отце и все ваши подозрения исчезнут.

– Говорите, сударыня, – вежливо поклонился комиссар. – Общественность ошибается, когда считает, что наша миссия состоит в том, чтобы искать только преступников. Мы ищем истину, и рады найти невиновного.

– Так знайте, – повторила она, пытаясь улыбайтесь, – что перед вами человек невинный, как младенец. За всю свою жизнь он не сделал ничего дурного… Я слышала это из уст умирающей матери: «Когда меня больше не будет рядом, люби его, защищай, балуй его, дорогого отца… он не может обойтись без твоей заботы, твоей заботы… относись к нему как к своему ребенку».

Она остановилась, вытерла слезу, катившуюся по ее щеке, и продолжила:

– Да, мой отец со всеми его недостатками, похож на ребенка и его вспыльчивость можно моментально успокоить ласковым словом, улыбкой, поцелуем. Он угрожал князю, но когда я заметила, что это не хорошо, он был готов расплакаться, при мысли что его угрозы могли воспринять всерьез. Почему он такой в своем возрасте, а еще с расшатанными нервами? Дело в том, что он всю свою жизнь работал, работал мысленно, сердцем, без передышки, без отдыха, без успокоения… Вот и сейчас он погружен в свои книги, свои рукописи, лихорадочно ищущий, всегда ищущий, мечтающий только о новых открытиях… это не напряжение, это итог, результат, награда за его вечный труд… Надеюсь вы не думайте, чтобы он получил много денег благодаря своему изобретению… Мысль о деньгах приходит ему только тогда, когда я напоминаю ему о них. Дело также не в славе, он слишком скромен, имеет слишком простые привычки, чтобы беспокоиться об этом. Если бы вы знали, как это мешало ему стать известным… Нет, это только мечты, только стремление к прогрессу, к тому что можно еще сделать в науке, в промышленности… И эти мысли преследуют его постоянно. Одна беда: вследствие его усиленных занятий нервы слишком расстроены, откуда его вспыльчивость, но я умею успокоить его.

При этих словах, Жанна обвила рукой шею отца и, нежно поцеловав его в лоб, продолжала:

– Дело в том, что я его очень люблю, я его, можно сказать, балую, а он отвечает на это такой добротой, о которой вы даже не подозреваете… он всегда безупречно мягкий и никогда не проявляет гнева. Он просто не может рассердиться на свою обожаемую дочь, а ведь это он меня воспитал. Я никогда не посещала пансион… он научил меня всему: грамматике и наукам… он помогал сдавать мне экзамены в Виль-де-Виль… я обязана ему всем!.. Если он сегодня не богат, то это из-за меня, он пожертвовал своим положением, своим будущим… ему предлагали руководство крупными шахтами во Французской Гвиане. Ему обещали двадцать пять тысяч франков в год и долю от прибыли. Он отказался, потому что боялся что климат этих стран не подойдет прежде всего мне и не хотел оставлять меня здесь одну… он предпочел жить несчастным, но со мной, всегда присматривая за мной так, как я присматриваю за ним. Вот такой он такой хороший! Вот он какой!