Максим Сонин - Обитель

Господи, дай мне связную речь, пожалуйста .

Телефон завибрировал сообщением: «Мишка, ты как, доехала?»

Мишка – а девочку звали именно так – разблокировала телефон, одним пальцем выбила ответ: «Нет. Задержка в Свири. Будем минут через пятнадцать».

Элеонора снова остановилась у закрытого киоска, снова закурила. Полицейский исчез, но на платформу стали выползать бабушки с коробками и авоськами. Элеонора поразилась тому, как точно им удалось рассчитать время прибытия поезда. Он появился на горизонте как раз, когда первая бабушка открыла свою коробку и стала вынимать из нее пакеты с вяленой рыбой.

Элеонора достала телефон, посмотрела на часы, затушила сигарету и бросила ее в сторону помятой урны. Окурок ударился о железную крышку, поскакал по асфальту. Элеонора вздохнула и направилась к торговкам, которые наверняка точно знали, где именно остановится локомотив.

Мишка сошла по высокой вагонной лесенке с трудом. Элю она заметила еще из вагона – угрюмая женщина с въедливым, пристальным взглядом заметно выделялась на фоне старушек с лотками и пары встречающих с цветами.

Мишка махнула ей рукой, и Эля кивнула, но не сдвинулась с места. Видимо, не хотела толкаться с пассажирами и торговками. Мишка сошла на платформу и на несколько секунд потеряла журналистку из виду.

Детективка была невысокая и еле доставала Элеоноре до груди. Элеонора уже пожалела о том, что надела туфли, а не кеды. И вообще, разоделась, как на свадьбу, – переживала, что столичная звезда будет смотреть на провинциальную журналистку снисходительно.

Снисходительно детективка не смотрела и сама была одета невызывающе: большая красная жилетка, делавшая ее похожей на телефонную будку, белая рубашка с красной пуговицей на воротнике и синие джинсы. Пока она пробиралась через толпу, Элеонора окинула себя взглядом, расстегнула верхнюю пуговицу пиджака. Обычно по городу она ходила в футболке и джинсах, пиджак надевала только для официальных приемов или во время командировок, но сейчас она не знала, чувствовала бы она себя лучше в футболке или нет, – детективка даже издалека произвела на нее сильное впечатление.

Элеонора много слышала о Мириам Борисовне – и от переехавших в Москву коллег, с которыми когда-то вместе училась в ПетрГУ, и от знакомых галеристов в Питере, которым детективка помогла вернуть пять похищенных из коллекции картин. Маленький рост как будто делал детективку даже внушительнее – Элеонора почувствовала, как вытягивается, встает в караульную позу. Чтобы немного расслабиться, поднесла к виску руку, отдала честь спине полицейского, снова маячившей на краю платформы. Тут же снова стала искать взглядом детективку – испугалась, что та заметила этот жест.

Эля выглядела очень напряженной, и Мишка сразу заоглядывалась, нашла полицейского, быстро перевела взгляд на журналистку, ожидая, что та что-то объяснит, но Эля молчала.

– Здравствуйте, – сказала Мишка. Она не представляла, как нужно обращаться к Эле, с которой в «Лабиринте» они переписывались на «ты», но по которой в «Лабиринте» не было видно, что она женщина средних лет в профессиональном костюме. Мишка, конечно, понимала, что вряд ли журналистке столько же лет, сколько и ей, но представляла ее себе сравнительно молодой девушкой, неформальной, с пирсингом, может быть, или татуировками. Впрочем, под пиджаком и рубашкой легко могло скрываться и то и другое, поэтому Мишку просто протянула Эле левую руку. Та осторожно пожала ее собственной правой.

– Как к вам лучше обращаться? – спросила Мишка.

– Эля. – Журналистка нервно дернулась. – И на «ты», мы же с вами на «ты»?

Мишка кивнула.

– Отлично, – сказала Эля. – Пойдемте, пройдемся до воды, вы мне расскажете, что мы ищем и чем будем заниматься.

– Я тебе расскажу? – спросила Мишка, чтобы все-таки прояснить вопрос с местоимениями.

– Да, – сказала Эля. – Ты мне.

«Водой» Элеонора назвала Онежское озеро, к которому от вокзала вел проспект имени Ленина. По этому проспекту они с детективкой и пошли, иногда останавливаясь, чтобы Элеонора могла указать на то или другое здание и рассказать что-нибудь про город – про профессиональные команды по регби, про местное отделение «Единой России», про особнячок канцелярии епархиального управления, про ресторан «Кухня» и длинную скамейку, растянутую прямо перед входом в ресторан.

Детективка явно заранее изучила карту города и вопросов задавала мало, поэтому Элеонора старалась про каждое примечательное здание рассказывать что-нибудь «местное», такое, что нагуглить было бы непросто. Про то, как два полицейских по пьяни стали стрелять с колеса обозрения, про развернувшуюся недавно массовую торговлю вейпами, про закрытие краеведческого музея по причине отключения отопления. Элеонора чувствовала, что в ее пересказе город превращается в какой-то нищий притон, но ничего не могла с собой поделать – ей очень хотелось, чтобы детективка внимательно ее слушала.