Владимир Сонин - Пляски розовой лошади

– Книгу я посвящу одному полудурку. Встретил как-то такого. Смотрю и думаю: герой моего романа. Вот про него и писать буду.

Проговорив это, мужчина крупной комплекции откинулся на спинку кресла, втянул очередную порцию дыма из «Коибы» 1 1 «Коиба» (Cohiba) – марка кубинских сигар премиум-класса. – Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное. и с удовольствием выпустил его, делая туман в кабинете еще более густым.

– Саш, я вентиляцию включу? – спросил другой – худощавый, хорошо одетый, приятной наружности, – вставая с кресла напротив. – Все хочу сказать: окно открою, да вспоминаю, что тут нет окон.

– Может, оно и к лучшему, что нет?

– Возможно, и так.

Щелкнула кнопка, зашумел вентилятор.

– Ваня, вообще эти сигары столько стоят, что дым от них должен быть лучше всякого воздуха, – сказал крупный мужчина и выпустил изо рта новую порцию.

– Так что с книгой? – спросил его собеседник, усаживаясь обратно в кресло. – Закончил уже?

– Да не-е-ет! Только начинаю! Страничку, может, написал. Или две.

– Ну ясно. Это ведь дело не быстрое… Зато, представляешь, на обложке автор: Александр Судьбоносный. А, как звучит! И не какой-нибудь бездушной монографии, а художественного произведения! Приятно же, наверное, будет подержать в руках собственную книгу…

Судьбоносный задумался. Разумеется, он уже тысячу раз представлял себе эту картину: как получит напечатанный тираж – целую гору книг, – возьмет одну, повертит в руках, рассмотрит, оценит и загордится. В хорошем смысле слова загордится – вроде того, почувствует гордость за полученный результат. Не более.

– А ты тоже напиши! – сказал он наконец. – И будет на обложке: Иван Блок.

– Знаешь, в чем проблема? – спросил худощавый.

– В чем?

– В том, что Блок уже был.

– А-а-а, – промычал Судьбоносный и набрал в рот сигарного дыма.

– Как назовешь? – спросил Блок.

– Кого?

– Как кого? Книгу.

– Пока я назвал ее «Пляски розовой лошади».

– Это сказка, что ли? – спросил озадаченный Блок.

– Ага, – ответил Судьбоносный, зевая. – Фэнтези. Знаешь… Не совсем для малышей, а для тех, кто постарше.

– А-а-а… – в свою очередь многозначительно изрек Блок. – Почитать дашь?

– Ну…

На несколько минут установилась тишина.

Вдруг дверь резко открылась, и в комнату ворвался мужчина – щегольски одетый, в капитанской фуражке, – прошелся по кабинету, подбежал к сидевшим в креслах собеседникам сначала с одной стороны, затем с другой и оглядел все, что было на столе (коробку сигар «Коиба» и бутылку рома «Гавана Клаб» пятнадцатилетней выдержки).

– А мы такой на Ямайке пили! – вдруг вскрикнул он.

– Это кубинский ром, – спокойно ответил Судьбоносный.

– Здравствуйте! – сказал Блок, обращаясь к гостю.

Тот будто не заметил этой реплики и даже не посмотрел на Блока.

– Странно, конечно, что на Ямайке вы пили кубинский ром… – начал было Судьбоносный, но гость перебил его:

– А мы пили, пили! – крикнул он и отбежал от стола.

– Что ж, пили так пили, – примирительно ответил Судьбоносный. – Кстати, познакомьтесь: это мой очень хороший друг Иван Сергеевич Блок.

И он жестом указал на сидящего напротив Блока.

– Иван Сергеевич – ученый, изобретатель, и вообще…

Блок повернулся к гостю и протянул было руку, чтобы наконец поздороваться и познакомиться, но тот неожиданно отвернулся и убежал, крикнув уже в коридоре:

– А ром мы тоже, тоже пили!

Хлопнула дверь. Блок посмотрел на Судьбоносного и после некоторой паузы произнес:

– Нет, я, конечно, ничему не удивляюсь…

– Но?.. – продолжил мысль замявшегося Блока Судьбоносный.

– …Но что это было?

– Это был капитан Назаров.

Лицо Блока приняло странное выражение, изобразив удивление и сомнение одновременно. Он слегка поморщился и осторожно переспросил:

– Ка-пи-тан?

– Ну да, капитан, – ответил Судьбоносный. – А что тебя удивляет?

– Уж не хочешь ли ты сказать, что у этого корабля есть капитан, и это…

– А что такого? – перебил его Судьбоносный.

Блок смотрел на него и недоумевал, шутит он или говорит серьезно. По его выражению лица и тону это было совершенно непонятно. Впрочем, за много лет знакомства с Судьбоносным Блок уже привык к его манерам и сам их частично перенял. Они могли подолгу шутить с таким серьезным видом, что любой наблюдающий со стороны подумал бы, будто они обсуждают важнейшие вещи, которые требуют незамедлительного решения.