Максим Сонин - Обитель

Она ткнула куда-то в сторону, и Даниил Андреевич медленно обернулся. Возле стены избы стоял багор с изогнутым крюком на конце.

– Что, простите? – Он понял, что сказала женщина, но пока не успел собраться с мыслями. Митрополит не объяснял, что именно нехорошее случилось в детском доме.

– Палку возьми, – сказала женщина.

Даниил Андреевич взял багор. Женщина встала у стены, скрестила на груди руки.

– А что с ним случилось? – спросил Даниил Андреевич. Он снова посмотрел на ребенка, опустил багор, потом бросил на землю. Женщина ничего не ответила. Тут Даниил Андреевич взорвался. На должность его утвердили тогда недавно, с церковными он дела почти не имел – только с митрополитом, и то в первую очередь по административным делам. Набросился на женщину, даже кулаком замахал, хотя бить, конечно, не стал. Женщина слушала его невнимательно, смотрела мимо. Из множества вопросов ответила всего на один, о том, как зовут погибшего:

– Федор.

Даниил Андреевич выдохся, опустился у обрыва на корточки. Мальчик лежал все так же. Его голова, казалось, норовила качнуться на воде.

Когда Даниил Андреевич оглянулся, оказалось, что женщина ушла. С другой стороны избы хлопнула дверь. Даниил Андреевич достал телефон, набрал прямого начальника, который служил на своем посту с начала двухтысячных.

Начальник немного послушал, а потом устало сказал:

– Это церковное дело. Им мы доверяем. Несчастные случаи в домах не редкость. Там такие дети, что оно, может, и к лучшему, если самые буйные перетопятся. Ребенка заверни, клади в багажник и езжай в город, в морг на Кирова, там тебе все оформят. У бабы – или кто там главный? – обязательно паспорт мальчика забери. Не будут давать, пригрози церковной проверкой, они это не любят. Все понял?

С Даниилом Андреевичем давно так не разговаривали – как с самым нижним чином, и он мгновенно прочувствовал всю важность происходящего. Потом он не раз возвращался в это состояние, и почти всегда – в те моменты, когда оказывал помощь митрополиту.

Теперь, в машине, рассекающей фарами черный лес, Даниил Андреевич снова будто стал стажером на третьей неделе. Едешь куда скажут, старших не слушаешься, а просто будто становишься их руками, ногами и глазами. И неважно, сколько у тебя звездочек и наград. Нужно сделать – едешь и делаешь.

Навстречу пронеслась машина – Даниил Андреевич вздрогнул, оглянулся. Остальные тоже посмотрели вслед удаляющимся красным фарам. Откуда здесь ночью мог взяться автомобиль, было неясно, причем Даниилу Андреевичу показалось, что машина была не простая. Как раз на такой уехал Казаченко. Впрочем, его в первый момент так ослепили встречные фары, что могло и показаться. Иван выжидательно смотрел на начальство.

– Дальше едем, – сказал Даниил Андреевич. – Вроде недалеко уже.

Размышлять было не нужно – нужно было выполнить просьбу митрополита и возвращаться в город.

Карты показывали еще полчаса. Даниил Андреевич посмотрел на Ивана, который чему-то хмурился, вглядываясь в темноту, и решил, что раз он сейчас не начальник МВД, а стажер, то можно все-таки и поболтать с водителем.

– Вань, – сказал он, – ты вчера что-то про Сочи рассказывал, про ресторан. Что там у вас с ними вышло то?

Иван широко улыбнулся. Он, оказывается, только и ждал вопроса.

Когда подъехали к месту – фары высветили конец дороги, – еще несколько минут просидели в машине, чтобы Иван мог дорассказать свою одиссею. В Сочи он прослужил всего год, но историй у него про южный город накопилось, кажется, на всю оставшуюся жизнь. И только когда смех в машине стих, Даниил Андреевич вдруг заметил, что между деревьев что-то просвечивает.

К тому моменту как выбрались из машины, достали из багажника фонари, было уже ясно, что где-то там за деревьями полыхает нешуточный пожар. Быстро побежали по снегу – Даниил Андреевич мельком отметил, что под ногами снег был свежесмятый. Тут недавно проехала машина.

Посреди леса полыхала деревня. Два длинных дома, сарай и большая то ли часовня, то ли высокий амбар. Полыхали ярко и намеренно – видно было, что огонь с одного здания на другое сам пока перекинуться не мог. Кто-то здесь решил все сжечь.

– Эй! – закричал Даниил Андреевич. – Кто живой?! Эй!

Он повернулся к остальным, быстро показал: ты туда, ты сюда. Нужно было понять, где местные жители. Не все же они на одной машине уехали.

Сам Даниил Андреевич бросился к большому дому, приподнятому над высоким крыльцом, пошел по кругу, искал окно – если там внутри кто был, можно было услышать. Наткнулся на дверь в холме, хотел открыть, но увидел, что из щелей ползет дым. Видимо, и там был пожар. И тут где-то между домов закричал Иван. Долго, протяжно, будто от непереносимой боли. Даниил Андреевич побежал обратно.