Галина Миленина - Севиль

Сегодня, позвонив в очередной раз и уже ни на что не надеясь, с удивлением услышал голос Эльвиры. На предварительном слушании и в день суда он сказал этой мерзавке всё, что думает о ней. У него не было ни сил, ни желания что-то доказывать. Уставшим голосом безнадежно предложил ей подумать о душе и о судном дне, когда за все грехи придётся ответить. В заключение примирительно сказал, что согласен потерять часть денег за урок, и выразил надежду, что получит при возвращении автомобиля хотя бы половину суммы. Эльвира выслушала спокойно, ни разу не возразив, и вдруг ответила согласием. Да, она вернёт половину суммы, но только после того, как продаст автомобиль, а сегодня вернёт третью часть. Она будет дома после шести вечера. Артур согласился: «С паршивой овцы хоть шерсти клок», — думал он, лихорадочно собираясь на встречу с мерзавкой. Жене ничего не сказал, устав от её комментариев и запоздалых советов. Друга Армо тоже не взял с собой, так как решил вернуться домой на электричке. Подъезжая к селу, где жила Эльвира, он нервно сжимал рулевое колесо, ладони рук были влажны, желваки на скулах ходили ходуном, а сердце снова учащённо билось. «Гадина! Почему я должен ей верить? — всю дорогу думал Артур. — Ведь не вернёт она мне деньги! Точно знаю, что не вернёт. Не для того она всё затевала». И тут его осенило. А почему оставлять злодейку безнаказанной? Чтобы жила эта мерзавка и других людей обманывала, наживалась на доверчивых и порядочных тружениках? Нет, он остановит это зло. Не дав себе времени на обдумывание поступка, Артур резко свернул на обочину и вышел из машины. Достал домкрат и поднял переднее колесо. Сняв его, почти до конца открутил болт. Для верности подрезал тормозной шланг. Ту же операцию проделал с задним колесом. До дома Эльвиры рукой подать, дом стоит на холме, а значит, на подъём, если что, автомобиль и без тормозов остановится. А вот сверху уже ей, злодейке, съезжать. И там — как судьба распорядится. Если суждено ей жить, значит, будет жить, решил Артур. Когда подъехал к дому, сердце гулко билось, рубашка была влажной от пота.

Соседка Эльвиры пенсионерка Ефросинья Павловна поливала огород, когда услыхала незнакомый мужской голос. Она обернулась и увидела возле своего забора седоватого брюнета средних лет, лихорадочно сжимавшего в руках амбарный замок.

— Женщина! — взволнованно звал он, увидев её через забор. — Женщина, вызывайте милицию! С вашей соседкой несчастье. Пойдёмте со мной скорей. Может, она ещё жива.

— С какой такой соседкой? — осведомилась пожилая женщина, бросив шланг на землю, и подошла к забору поближе.

— Эльвира, ваша соседка, — махнул рукой в сторону дома мужчина. — Я ей машину привёз. Зашёл в дом, а она лежит на полу.

— Это та, что Петровны дом купила? — уточнила женщина.

— Не знаю, — растерянно ответил он и перехватил её подозрительно-встревоженный взгляд.

Та наблюдала, как мужчина в волнении переложил замок из одной руки в другую и освободившейся ладонью машинально потёр о брюки. На светлой ткани остались кроваво-ржавые следы.

— Батюшки святы! — испуганно вскрикнула женщина и шарахнулась от забора.

Развернувшись на месте, с прытью горной серны, скакнула она через грядки и, заголосив: «Убили!», рванула в противоположную сторону.

Фёдор возвращался домой кружным путём, — многолетняя привычка добросовестного участкового и здесь взяла верх. Хотя жена уже давно ждала к ужину и он обещал не запаздывать, ведь сегодня их юбилей — пятнадцать лет супружеской жизни, ноги как-то сами собой пошли в обход, а не напрямую. «Ничего страшного, — подумал Фёдор о жене и уже собравшихся гостях, — подождут». Ежедневный осмотр вверенной ему территории в любое время года и в любую погоду был своеобразным ритуалом, без которого Фёдор не смог бы спокойно уснуть. Он был настоящим участковым, каких сегодня можно выставлять в музее в качестве редкого экспоната, и пользовался заслуженным уважением среди сельчан и своего районного руководства.

По крутой тропинке он поднялся на высокий холм, откуда всё село было видно как на ладони, и сразу же заметил знакомый автомобиль на обочине. На строгом лице Фёдора появилось недовольное выражение: ну не нравился ему этот автомобиль! Нет, сам по себе автомобиль был очень хорош. Для их села, пожалуй, даже слишком хорош. И принадлежал он молодой и красивой женщине, которая явно не была создана для жизни в этой глуши. Однако пару месяцев назад она появилась здесь и облюбовала старый дом на противоположном холме, на отшибе. Дом давно и безуспешно продавался, но дождался-таки своего покупателя.