Ника Лисовская - Лето. Море. Смерть

Автомобиль скользил по медленно остывающему июльскому асфальту. В открытые окна дул теплый, будто из фена, ветер. Щекотал кожу, трепал волосы.

– Ром, нам сюда, кажется.

– Да знаю я.

Машину затрясло на ухабах грунтовой дороги. Дина поморщилась и села на заднем сидении. Нацепила на веснушчатый нос солнцезащитные очки и глубже надвинув панаму уставилась в окно. Мимо мелькала припыленная зелень листвы, крыши дачных домиков и особняков.

– Проснулась? – Марина обернулась с переднего сидения.

– Я не спала, – Дина подставила лицо теплому ветру дующему в открытое окно, и лучам мелькавшего за кронами деревьев июльского солнца.

– Слушай, ты главное не психуй раньше времени, да?

– Да, – равнодушно ответила Дина и с жаром добавила: – Нет, я понять не могу – как вам удалось меня уговорить?!

Рома, бой-френд Марины, тихо рассмеялся на это, за что получил тычок в плечо. Марина продолжила разговор с Диной, перевесившись назад с переднего сидения:

– Если вы с Богданом расстались, то это не значит, что ты рассталась и со своими друзьями! Все постоянно о тебе спрашивают! Все! Я клянусь!

– Да, да, да! – оборвала Дина. – И только поэтому мы едем к Севе на день рожденья! Знаю я. Знаю всё, но…

– Приехали, – сказал Рома и остановил машину у деревянного аккуратного заборчика, выкрашенного небесно-голубой краской.

– Ну, держись! – подбодрила Марина подругу. – Если будет совсем противно, то мы сразу уедем!

– Обязательно! – фыркнула на это Дина и, подхватив маленькую сумочку на длинном ремешке и коробочку с бантом в яркой подарочной бумаге, вышла из Ромкиной потрепанной "Тойоты" цвета гнилой вишни.

Марина уверенно шла впереди. Толкнула приоткрытую калитку с жестяной табличкой "Клубничная 32" и решительно двинулась в глубину двора громко провозглашая о своём присутствии:

– Тук-тук! Есть кто дома?

За Мариной шёл Рома, а Дина плелась в конце, восхищаясь огромными розовыми бутонами под окнами небольшого белого домика и приятной тенью старых фруктовых деревьев. Солнце почти не проникало в маленький ухоженный дворик путаясь в густой листве.

– О, какие люди! – именинник вышел со стороны дома, радушно расставив в стороны руки в приветствии. – Ди-и-инка, и ты приехала!

Сева заметил её сразу и пошёл навстречу.

– И я, – подтвердила с улыбкой Дина, снимая очки и пряча в сумку. – Вот, с Днём Рождения! Долгих лет, здоровья, денег и всего. В общем.

Она протянула имениннику коробку и неловко поцеловала в щеку приподнявшись на носки – роста Дина была маленького, а Сева целых метр семьдесят. И совершенно не догадался хотя бы наклониться.

Сгреб Дину в охапку, больно сдавив плечи и радостно тормошил:

– Ты! Ты, Гладышева! Ты мой самый лучший подарок!

Пахло от него немного пивом и терпким, таким, что сводило челюсти, дезодорантом.

– Сашке не говори, а то она меня съест! – ответила Дина, имея в виду девушку Севы.

– А-а-а, – озадаченно протянул именинник выпуская жертву и обернулся к Роме с Мариной: – Она не в курсе?

– В курсе чего? – Дина, избавленная от медвежьих объятий, отошла на безопасное расстояние.

– Мы, – Сева скорчил задумчивую мину. – Мы немного поругались…

– Расстались, – поправила Марина. – Они расстались.

– Да, – подтвердил Сева и подмигнул Дине: – Так что место вакантно.

– Ага, я понятно, – Дина кивнула, чувствуя ужасную неловкость.

Севка, с которым они были знакомы с первого курса, с того самого сентябрьского дня, когда он всклокоченный и потный, опаздывая ворвался в аудиторию и занял место, которое Дина заняла для Марины. Так вот – у Всеволода Рогова было очень специфическое чувство юмора. И хоть они уже год, как выпустились, Дина все ещё не понимала, как реагировать на шуточки.

Чувствуя всякий раз от них неловкость, как в первый день. Когда он поправил растопыренными пальцами светлый чуб и блестя стёклами очков в тонкой оправе, сказал будто извиняясь:

– Спасибо, что заняла место. Не знал, что опоздаю.

– Я заняла место для подруги!

– Ну, тогда будем считать, что я твой друг!

Марина в тот день так и не появилась и Севка развлекал Дину своими странными шуточками. Парнем он оказался умным, начитанным и ироничным, и не смотря на обманчивую внешность ботаника, ездить на себе не давал.

Сейчас Дина вдруг поняла, как сильно отвыкла от него. Впрочем, возможно дело было в том, что она пока не была готова шутить на тему личной жизни.