Ника Лисовская - Лето. Море. Смерть

– Выходи за меня, – пошутил как-то Сева. – Будешь сидеть здесь хоть каждый день.

Дина сорвала с ветки тёплое от солнца желто-зеленое яблоко и вонзила зубы в крепкую мякоть. Вкус оказался кисло-сладким и освежающим. После вина невероятно приятным.

Смахнула со скамейки сор и села, приготовившись созерцать горизонт. Чистое голубое небо без единого облачка и гладкое ослепительное море. Закрыла глаза и вдохнула глубоко-глубоко, стараясь почувствовать запах. Но легкий ветерок нес запах дыма от мангала и свежего шашлыка. Напоминая, что где-то совсем рядом, Дан. С глазами, как самая чистая вода у скалистого берега.

Как же самонадеянно было приехать сюда, зная, что он тоже будет!

Дина всегда верила в разум, в то, что чувства вторичны и можно при желании их "отключить". Что нет никакого "голоса сердца". Есть только то, что поддаётся логике. Но боль, такая осязаемая, почти физически, логике не поддавалась. Как бы Дина не убеждала себя в том, что страдание не имеет смысла, что Дан волен поступать так, как хочет, просто потому, что всякий человек в праве выбирать с кем ему быть. И надо уважать этот выбор.

Даже когда он сказал ей о том, что изменил.

Ирония.

8 марта он познакомился с Леной в ночном клубе и уехал с ней. С Диной они поругались накануне. Очень крупно и, как ей казалось, из-за ерунды.

В городе проходили слушанья по поводу архитектурного облика центра города. Власти хотели его обновить и осовременить. Выйти за рамки перекраски фасадов. Мероприятие предполагалось закрытое, но все весомые СМИ могли аккредитовать своих сотрудников. Дину, как корреспондента новостного портала и одноименной газеты "Мой город" отправили. Она была вне себя от счастья – наконец-то большое серьезное задание! Не жалобы о невывозе мусора, не репортаж с взошедших на городской клумбе бархатцах в середине зимы.

Архитектурный облик города! Важно. Интересно. Дина пропадала на слушаниях целыми днями, вникая в тонкости проектов, постигая архитектуру, о которой раньше очень мало знала и особо не интересовалась. Слушала, записывала, "мотала на ус" коридорные сплетни, пыталась запоминать кто есть кто, что бы не напутать потом в статье. Домой приползала глубоким вечером и старалась "разложить по полочкам" материал. На Дана не хватало ни сил, ни времени. И он взбрыкнул. Заявил, что не привык, что бы им вот так пренебрегали. Дина сказала что-то едкое, про то, что у нее вообще-то есть своя жизнь и работа. Важная. Дан не центр вселенной, а облик города это не шутки. Дан в ответ заявил, что надо быть совсем наивной, потому что все знают, что слушания фактивны и если мэр призвал "спецов" из Питера с их проектом, то глупо думать, что они уедут обратно ничего не получив.

Дан оказался прав.

А Дина оказалась дурой.

Пока она сидела в душном зале слушая "прения", Дан проводил время в обществе той, у которой небыло на столько важной работы.

После ссоры он поехал к Киру в "Бора-Бора" и встретил там Лену. И всё.

Ей хватило нескольких дней, что бы Дан однажды встретил Дину у дома с пышным букетом мимозы. Она решила, что он одумался и это примирительные цветы, но услышала:

– Мы расстаёмся, Дин. Я так больше не могу. Я не могу конкурировать с твоей работой. И не хочу. У меня другая, Дин.

Папа часто говорил Дине, что для того, что бы создать что-то стоящее, нужно чем-то жертвовать. И она бы решила, что пожертвовала личной жизнью ради работы, если бы не осталась в проигрыше со всех сторон. Статья вышла урезанная главным до заметки в три предложения, а Дан встречался с другой.

Дина догрызла яблоко и швырнула огрызок далеко за заборчик. Надо идти к друзьям, а не трусливо отсиживаться. У неё есть характер, конце-концов!

Она столкнулась с Даном возле дома, у грядки с георгинами. Хотела пройти мимо, но он поймал её руку с оранжевой резинкой на запястье:

– Поговорим, Дин?

– О чём? – От его пальцев вверх побежали мурашки, будто слабые разряды тока. Хотелось выдернуть ладонь, и не хотелось, что бы он её отпускал.

Дина мягко вытянула пальцы из его тёплой руки и спрятала в карман шортов.

На сад мягко опускался вечер. Стрекотали сверчки и георгины пахли как-то особенно остро. Дина присела на ступеньки легкой лестницы, ведущей в мансарду.

– Знаешь, – тихо произнес Дан, присаживаясь на корточки у её ног. – Я иногда вспоминаю нас…

– Бывает, – холодно ответила Дина, а в внутри всё сжалось.

– Помнишь, мы ходили в кино и потеряли зонт, – он вытащил на свет одно из её любимых воспоминаний. Первый поцелуй.