Евгения Горская - Судьбу случайно не встречают

На Варю тетка давно махнула рукой. Варя в глазах Нинули была откровенной неудачницей и позорила семью. Варя преподавала в колледже, подрабатывала репетиторством, и времени у нее не хватало ни на что, кроме ребенка.

– Сережа опять без работы, а Варька не смогла приехать к Нинуле, потому что малышка заболела. Нинуля собралась ее замуж выдать за сына какой-то приятельницы, организовала совместный обед, а Варя не приехала. Правда, Варька и не знала, что будут смотрины, Нинуля хотела сделать ей сюрприз. – Павел покачал головой и засмеялся.

– Варя знает, что ее вычеркнули из завещания? – Родственница Павла Маше нравилась, и она ее искренне жалела.

– Нет. – Павел отодвинул тарелки, пошел в комнату переодеваться. – И Сережа еще не знает.

– Паш, – Маша отправилась вслед за мужем, – нужно Варе сказать.

Обратное включение в завещание обычно происходило после того, как обездоленный наследник заглаживал перед теткой свою вину. Для этого нужно было ездить к ней почаще, сочувствовать теткиным болезням и всячески выражать свою привязанность.

– Зачем? – Павел посмотрел на себя в зеркало, остался доволен, чмокнул Машу. – В первый раз, что ли? Время пройдет, Нинуля опомнится.

– Но… Все-таки она действительно старая…

– Значит, Варьке не повезет.

Муж снова ее поцеловал, сунул в карман пиджака бумажник, а в карман брюк ключи. Маша заперла за ним дверь.

Павла тетка вычеркнула из завещания, когда он женился на Маше. Чем ей не угодила Маша, было непонятно, скорее всего тем, что Павел не привез невесту до свадьбы и не спросил у тетки позволения жениться.

Обо всем этом Маша узнала потом, когда Павел снова сделался законным наследником. После свадьбы они часто ездили к тетке, Павел целовал родственницу в щеку, восхищался деревенским воздухом и мечтал, как тоже будет жить за городом на пенсии.

Нинуля сменила гнев на милость месяца через три, и к тетке Павел и Маша стали ездить значительно реже.

Тогда именно Варя предупредила Павла, что Нинуля капитально на него разозлилась.

«Господи, о чем я думаю? – упрекнула себя Маша. – Конечно, Павел поделится наследством и с Варей, и с Сережей, если, не дай бог, с Нинулей случится непредвиденная беда».

Тополь за окном, летом закрывающий окно кухни, уже заметно пожелтел. Маша сделала себе кофе, понаблюдала за воробьями, скачущими с ветки на ветку.

Радость от проведенного с мужем дня пропала. Вместо нее не давала покоя противная мысль – если он способен поступить так с кем-то, он поступит так с тобой.

«Ко мне это не относится», – заверила себя Маша, оделась и отправилась в магазин за продуктами.

На улице было тепло и солнечно, и в ее жизни все было отлично.

Кире приснился маленький мальчик. Мальчик из сна совсем не был похож на Алькиного сына, но Кира точно знала, что это ее племянник. Она вела мальчика за руку, они спешили к Денису, потом Кира потеряла ребенка в толпе, никак не могла найти и проснулась от ужаса.

– Ты что? – проснулся Коля. – Ты что, Кира?

– Ничего. – Глаза оказались мокрыми, Кира вытерла их рукой. – Я сейчас потеряла своего племянника.

Фраза была запредельно глупой, но он, кажется, понял правильно. Повернулся на спину и уставился в потолок. На улице было еще темно, но сквозь занавески проникали огни города. В доме напротив уже зажигались окна. Зазвонил будильник, Коля прихлопнул его рукой.

– Я до трех лет жил в детском доме, – неожиданно признался он потолку. – Или в доме малютки, не знаю точно, как это называется.

– Ты?! – поразилась Кира.

Меньше всего он был похож на детдомовского ребенка. Он с его дорогущими очками был похож на сытого уверенного господина, с пеленок знающего, что место его в этом мире далеко не последнее.

– Ну да, – подтвердил он. – Знаешь, я все детство ужасно боялся потеряться. Большой уже был, а родителей на улице старался за руку держать. И сам этого стеснялся.

Кира подумала и легла ему на плечо.

– Детдома я совсем не помню, а страх остаться одному остался. Комплекс какой-нибудь.

Он усмехнулся, Кира прижалась к нему теснее.

– Я в двенадцать лет узнал, что неродной родителям. К маме подружка пришла и все выпытывала, не боится ли она, что у меня проявится дурная наследственность. – Он опять усмехнулся. – Ты не боишься, все-таки ребенок чужой?.. Мама на нее шикала, но я тот разговор услышал. И смотрела подружка на меня с большим интересом.

Будильник зазвонил снова, Коля снова его прихлопнул.

– Короче, маме пришлось признаться, что я… не свой. В общем-то, ничего особо не изменилось, только с тех пор вместо страха потеряться появился страх, что меня отдадут назад в детдом. Ты не думай, у меня с родителями было все хорошо, они меня любили, и я это знал. Только все равно боялся…