Дмитрий Сафонов - Энские истории

— Хорошо! — Пинт хлопнул себя по колену. Казалось, он был вполне доволен услышанным. Он встал, собираясь уйти, но вдруг словно вспомнил о чем-то и опять сел в кресло. — Хорошо! Ты меня почти успокоил. Честного слова достаточно: я безоговорочно верю своим сотрудникам. Напоследок я попрошу тебя только об одном: объясни мне, как ЭТО могло оказаться у подъезда Ильи? Причем — именно сегодня вечером? — он вытащил из кармана записную книжку и протянул Крайнову.

Николай молча смотрел на книжку, не сводя с нее глаз.

— Откуда она у вас? — наконец вымолвил он.

— Коленька, — ласково сказал Пинт, — это я у тебя хочу спросить: откуда она у меня? Как она могла у меня оказаться? Или, если формулировать совсем просто: как, когда и где ты мог ее потерять? Вспомни, пожалуйста.

— Не знаю, — в замешательстве пробормотал Крайнов. — Я ее уже три дня ищу. Во вторник пришел на работу. Вроде бы книжку с собой брал. А в обед хватился — нет ее. Искал везде — нет, и все. Ну, думаю, дома забыл. Пришел с работы, все перерыл — дома тоже нет. Пропала. Не знал, что и думать. И вот… Вы принесли…

Пинт сверлил его своими серыми глазами; изучал каждое малейшее движение; просвечивал насквозь, как рентгеном.

— Ну и что? У тебя есть какое-нибудь объяснение? Предложи мне свою версию.

Крайнов некоторое время сидел, нехорошо щурясь, а затем решительно рубанул воздух ребром ладони:

— Оскар Карлович! Я думаю, он сам все это подстроил! Украл книжку — чтобы была веская улика, имитировал побои — чтобы меня подставить, и вам наверняка чего-нибудь такого наговорил. И получается, будто я во всем виноват.

— Ты думаешь, это — правдоподобная версия? — немного насмешливо произнес Пинт. — Ты хочешь сказать, что Илья, как та унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла? Что-то очень сомнительно, тебе не кажется? Нет, здравое зерно в этой версии, безусловно, есть… Но все-таки сомнительно…

Крайнов понурил голову:

— Ну, тогда не знаю… Вы же мне не верите…

— А почему я должен вам верить? — начиная раздражаться, повысил голос Пинт. — Один молчит, как партизан, другой — заявляет, что это не мое дело. Происходят какие-то идиотские вещи, а я здесь — ни при чем! Сижу, как болван, и не могу ни в чем разобраться! Нет, ребята, прекращайте этот балаган! А ну, давай колись — почему с Иванцовым поссорился!

Николай втянул голову в плечи:

— Не скажу, Оскар Карлович…

— Ну ладно, — Пинт встал и небрежно кинул книжку Крайнову, — не хочешь — и не надо. Вы уже взрослые дети — надеюсь, знаете, что делаете. Но хочу предупредить: как вы со мной, так и я с вами. Если до чего-нибудь самостоятельно докопаюсь — засажу к чертовой матери! Хватит вести душеспасительные беседы! Пока! Будь здоров! — и он вышел из квартиры, больше ни разу на Николая не взглянув.

Ситуация и впрямь была идиотской: ни Илья, ни Николай, ни сам Оскар Пинт — никто из них до конца не понимал, что происходит на самом деле.

В выходные я люблю поспать подольше. Сначала просыпаюсь, как на работу, а потом — снова засыпаю. Поэтому субботние сны — самые дурацкие, пустые и никчемные. Они никогда не сбываются. Но если хотите, могу рассказать. Во сне явился ко мне черноволосый красавец во фраке, а я все раздумывала: похож он на Илью или нет? На Николая-то уж точно не похож! Ну так вот: этот красавец-брюнет защищал меня неизвестно от кого; доставал из-за пазухи маленький черный пистолет и стрелял в пустоту, но при этом почему-то громко пукал, портил воздух и заливался краской смущения. Честно говоря, я тоже чувствовала себя неловко и даже намекнула ему, что особой необходимости продолжать стрельбу вроде бы и нет, мол, прекрати стрелять, а заодно и пукать — хватит конфузиться перед девушкой; но упрямый защитник только качал головой и говорил: «Надо, Вика! Надо! Ах, почему вы этого не понимаете?» — в общем, довел меня почти до самых слез, и я потеряла к нему всяческий интерес.

Была суббота. Весь оперативный состав поехал на стрельбы. Отец был за старшего. Опера получили табельное оружие, погрузились в автобус и поехали на стрельбище.

Помню, отец всегда ругался: "Тир должен быть в подвале, а стрелять надо — каждый день!" К сожалению, на практике все было иначе. Стреляли редко (и не очень метко), а ездить приходилось за город.

В автобусе Коля и Илья сели по разные стороны. Оба всю дорогу смотрели в окно — один в правое, другой — в левое. У каждого под мышкой грелся пистолет. Каждый боролся с искушением; но патроны еще не раздали; обоймы были пусты.